Запомните эти последние слова!

В октябре 1944 года, когда солдаты США в Европе прорывались в германский Аахен, занимая улицу за улицей, а противостоящие армии столкнулись с холодной зимой, когда завоевания оказались незначительными, пришло время для «Со–1» – обороны Филиппин. Тарава со своим кровавым рифом была страницей гордости союзников; и такими же были острова Гилберта, Маршалловы и Марианские острова, Новая Гвинея, Биак, Палау и Моротай. Б–29 слетались на новые аэродромы на Гуаме, Сайпане и Тиниане, чтобы бомбить Японию; подводные лодки США охотились за грузовыми кораблями противника; американский флаг развевался над обрамленными пальмами островами, которые некогда были отдаленными оплотами императорской власти.

С 31 августа по 24 сентября быстрые авианосцы адмирала Уильяма Ф. Халси, поддерживаемые линейными кораблями, беспокоили японские базы от Минданао до Лусона, и 21 сентября, когда радио Манилы передавало «Музыку для вашего утреннего настроения» [а], пилоты морской авиации прочесывали Манильский залив. Добыча на всех островах в целом была крупной, сопротивление противника удивительно слабым, и адмирал Халси сообщил адмиралу Честеру У. Нимицу, главнокомандующему в области Тихого океана: «У наших надводных сил потерь нет, и ничего нет на экране, кроме Хеди Ламарра».

Слабая ответная реакция японцев привела к изменению стратегии американцев . Планируемый захват Япа и постепенное продвижение к Минданао на юге Филиппин, а затем на север были отменены; десантная атака на остров Лейте в центре Филиппин перенесена на два месяца и назначена на 20 октября 1944 года.

Она началась по плану. Великая армада из более чем 700 американских кораблей вошла в залив Лейте на рассвете 20 октября; в небе летал лишь одинокий японский самолет. Первое сопротивление японцев оказалось слабым; крупная американская армада – величайшая в войне на Тихом океане, в которую входили 15 танкодесантных кораблей (LST), 58 транспортов, 221 танкодесантное плавучее средство (LCT), 79 пехотно – десантных плавучих средств (LCI) и сотни других судов, – могла напугать оборонявшихся. К концу дня «А» плюс 2 – 21 октября – тысячи американских солдат были высажены на Лейте с малыми потерями, и лишь три военных корабля получили повреждения.

Через четыре часа после первой высадки в Лейте генерал Дуглас Макартур брел по воде к берегу; позднее полковник Карлос Ромуло, маленький филиппинец, который был вместе с ним, вынужден был с иронией заметить: «Высокому Макартуру вода достигала колен, а за ним шел маленький Ромуло, пытавшийся удержать голову над водой».

Выступая в здании сигнального корпуса на только что завоеванном берегу под дождливым небом, Макартур вспомнил кровавую эпическую поэму Батаана: «Это Голос Свободы, – сказал он. – Люди Филиппин, я вернулся… »

Легкий крейсер «Гонолулу» был первой потерей американцев. В день высадки японский торпедный самолет «пустил рыбу» в его левый борт. Взрывом разворотило дыру в борту «Гонолулу», в результате чего крейсер сильно накренился; погибло 60 человек, и первый из многих кораблей вышел из строя.

В 8:09 17 октября, всего через девять минут после того, как военный корабль США «Денвер» открыл огонь при освобождении Филиппинских островов, японские силы были переброшены на осуществление плана «Со–1» . Адмирал Соему Тоёда, главнокомандующий японским объединенным флотом и «лидер утерянной надежды», о чем он не знал, получил последнюю возможность «разбить врага, который пользуется роскошью материальных благ». Из своей штаб – квартиры в военно – морском колледже близ Токио он направил приказ: «Завоевать» своим сильно разбросанным частям.

План «Со» был смелым и отчаянным, пригодным для последних месяцев империи, напрягшейся на пределе своих возможностей. Японский флот не оправился от своих общих потерь, в частности от тяжелого удара, который он пережил четырьмя месяцами раньше в сражении на Филиппинском море, когда адмирал Рэймонд У. Спрюэнс, руководивший нашей высадкой на Марианских островах, разбил более 400 японских самолетов, потопил три японских авианосца и помог переломить хребет японской морской авиации [b]. В середине октября, когда Хасли в преддверии высадки в заливе Лейте нанес тяжелый удар по Формозе, Тоёда использовал свои самолеты наземного базирования и также бросил в бой своих новых, в спешке обученных пилотов авианосцев. Игра была проиграна. Но «патология страха» и странная склонность японцев превращать поражения в победы в своих официальных сообщениях увеличили обычно и так слишком хвастливые притязания японских авиаторов. Токио объявил, что 3–й флот «перестал быть организованной ударной силой».

Вражеский самолет разбрасывал листовки над недавно захваченным Пелелиу:

БЕЗРАССУДНОМУ ЯНКИ – БОЛВАНУ

Ты знаешь о морском сражении, которое вел американский 58–й флот в море возле Тайваня [Формозы] и Филиппин? Могущественные воздушные силы Японии потопили 19 его авианосцев, 4 линкора, 10 различных крейсеров и эсминцев, а также отправили в море 1 261 корабельный самолет…

В действительности только два крейсера «Канберра» и «Хьюстон» получили повреждения, было потеряно менее 100 американских самолетов; когда великая армада приблизилась к заливу Лейте, японцам пришлось проститься .

Но что касается Тоёды, сражение в Филиппинском море и его тщетная игра при защите Формозы оставили японский флот беззащитным перед воздушными атаками. У Тоёды были авианосцы, но с малым числом самолетов и полуобученными пилотами [с]. «Со–1» поэтому должен был зависеть от скрытности и хитрости, от ночных операций и от того, какое будет обеспечено прикрытие с воздуха, главным образом самолетами наземного базирования с филиппинских баз, действующими в тесном взаимодействии с флотом.

Тоёда столкнулся с другой проблемой – флот был разделен большими расстояниями. Он осуществлял командование из своей штаб – квартиры над теоретически «объединенным флотом», но вице – адмирал Джисабуро Озава, флаг которого развевался на авианосце «Дзуйкаку» и который командовал повреженными авианосцами и несколькими крейсерами и эсминцами, базировался во Внутреннем море родных японских вод. Ядро сильных флотских подразделений – 1–е диверсионно – наступательные силы вице – адмирала Такео Куриты из 7 линкоров, 13 крейсеров и 19 эсминцев – базировалось на стоянке Лингга возле Сингапура, близко к источникам топлива. Японский флот оказался разделенным перед лицом угрозы превосходящих военно – морских сил; он не мог быть собран до начала сражения.

Эти недостатки, а также географическое положение Филиппин определяли план противника, который был спешно пересмотрен в последний момент частично из – за слабости японской авиации на авианосцах. Два главных пролива – Сан – Бернардино, расположенный к северу от острова Самар, и Суригао, находящийся между Минданао и Динагатом и Лейте и Панайе – вели из Южно – Китайского моря в залив Лейте, где великая армада Макартура собралась для вторжения. Японские корабли, базировавшиеся возле Сингапура – так называемые 1–е диверсионно – наступательные силы, – должны были плыть на север к Лейте с остановкой в Брунейском заливе Борнео для дозаправки. Там их предполагалось разделить. Центральная группа под командованием вице – адмирала Такео Куриты на тяжелом крейсере «Атаго» с 5 линейными кораблями, 10 тяжелыми крейсерами, 2 легкими крейсерами и 15 эсминцами должна была пройти пролив Сан – Бернардино ночью; южная группа вице – адмирала Шодзи Нишимуры с двумя линкорами, одним тяжелым крейсером и четырьмя эсминцами должна была быть усилена в проливе Суригао вспомогательными силами еще из трех крейсеров и четырех эсминцев под командованием вице – адмирала Кийохидо Шимы, которые предполагали пройти через пролив Формоза с остановкой в Пескадоросе. Все эти силы должны были нанести сильный удар по американской армаде в заливе Лейте почти одновременно на рассвете 21 октября и провести опустошение среди тонкостенных десантных кораблей, как ястребы среди кур.

Однако ключевыми в этой операции были ослабленные японские авианосцы под командованием вице – адмирала Джисабуро Озавы, действующие со своих баз во Внутреннем Японском море. Эти корабли – один тяжелый и три легких авианосца со 116 самолетами на борту («все, что осталось от когда – то мощных авианесущих сил противника») – должны были идти на юг к Лусону и действовать в качестве приманок или самоубийственных «вабиков» для крупного 3–го флота адмирала Халси, который «прикрывал» десантное вторжение на Лейте. Северные отвлекающие силы сопровождали два «гермафродита» – линкора – авианосца «Изе» и «Хюга», на которых кормовые башни были заменены короткими взлетными палубами, но без самолетов, – и три крейсера и девять эсминцев. Озава должен был заманить 3–й флот Халси на север, подальше от Лейте, и открыть проход для Куриты и Нишимуры в залив Лейте.

В то же время всем трем группировкам предполагалось оказывать помощь не путем прямого прикрытия с воздуха, а интенсивными атаками японских самолетов наземного базирования на американские авианосцы и корабли. В последний момент было принято решение использовать японские специальные штурмовые группы, а летчики – камикадзе («божественный ветер») начали свои самоубийственные атаки на американские корабли. Уже 15 октября контр – адмирал Масабуми Арима, командир морской авиации, летящий с аэродрома на Филиппинах, совершил самоубийственное пикирование и «зажег запал пылких желаний своих солдат» [d]. Когда вице – адмирал Такидзиро Ониши 17 октября принял командование 1–м воздушным флотом, на всем Филиппинском архипелаге было всего лишь 100 действующих японских самолетов (впоследствии воздушный флот усилили). Поблизости находилось, и адмирал Ониши знал это, по меньшей мере 20–30 американских авианосцев. Чтобы решить это уравнение, появились камикадзе. Адмирал Ониши объяснил задачу в обращении к командирам японской воздушной группировки на Филиппинах 19 октября: «Судьба империи зависит от этой операции … Наши надводные силы уже продвигаются … Задача 1–го воздушного флота заключается в обеспечении прикрытия с сухопутных баз продвижению адмирала Куриты…. Чтобы выполнить ее, мы должны поразить авианосцы противника и нейтрализовать их по крайней мере на одну неделю.

По моему мнению, существует лишь один способ обеспечить максимальную эффективность наших недостаточных сил, который заключается в том, что груженные бомбами истребители должны падать на палубы вражеских авианосцев .

Все эти далеко разбросанные силы находились под командованием адмирала Тоёды, который осуществлял свое руководство далеко в Токио.

Таков был отчаянный план «Со–1» – возможно, величайшей игры, самый смелый и необычный план в истории морских войн.

Он предусматривал использование практически всего, что осталось от действующих военно – морских сил Японии на море и в воздухе: 4 авианосца, 2 линкора – авианосца, 7 линкоров, 19 крейсеров, 33 эсминца и, вероятно, от 500 до 700 самолетов, большинство из которых базировались на суше.

Но противостоящие им американские силы были намного мощнее. Подобно японцам, у которых не было общего командира ближе Токио, флот США действовал под раздельным командованием. Генерал Макартур, как командующий на театре военных действий в юго – западной части Тихого океана, нес общую ответственность за операцию по высадке в Лейте и через адмирала Томаса Кинкайда командовал 7–м флотом, который непосредственно отвечал за десант. Но мощные силы прикрытия крупнейшего в мире 3–го флота адмирала Халси не были под командованием Макартура; это была часть тихоокеанских сил адмирала Честера Нимица, а штаб – квартира Нимица находилась на Гавайях. А над Нимицем и Макартуром единственным оставалось объединенное командование в Вашингтоне.

Артиллерийскую мощь 7–го флота Кинкайда образовывали 6 старых линкоров, 5 из которых были подняты с ила Пёрл – Харбора. Но у Кинкайда было еще 16 авианосцев сопровождения (небольших малоскоростных судов, переделанных из торговых кораблей), 8 крейсеров и десятки эсминцев и их сопровождение: фрегаты, моторные торпедные катера и прочие суда. Кинкайд должен был обеспечить обстрел берега и тесную поддержку с воздуха сухопутной армии, а также защиту десантных сил от подводных лодок и самолетов.

Халси, который имел в своем подчинении 8 крупных атакующих авианосцев, 8 легких авианосцев, 6 быстроходных новых линкоров, 15 крейсеров и 58 эсминцев, получил приказ «прикрывать и поддерживать силы юго – западной части Тихого океана (под командованием Макартура), чтобы помочь захватить и оккупировать цели в центре Филиппин» [e]. Он должен был уничтожить морские и воздушные силы противника, которые угрожали высадке. И «при возможности уничтожить большую часть вражеского флота, такое действие должно стать главной задачей». Он должен был оставаться подчиненным адмиралу Нимицу, но считал, что «необходимые меры по детальной координации операций между <…> и <…> будут организованы <…> командующими» [f].

Объединенные 3–й и 7–й флоты могли собрать от 1 000 до 1 400 корабельных самолетов, 32 авианосца, 12 линкоров, 23 крейсера и более 100 эсминцев и эсминцев сопровождения, а также большое количество малых кораблей и сотни вспомогательных судов. 7–й флот также имел несколько патрульных самолетов (летающих лодок) на плавучих базах [g]. Но не все эти силы участвовали в дальних воздушных атаках и трех крупных раздельных операциях, которые позже стали называть сражением за залив Лейте.

Такой была сцена, такими были актеры, и таким был сюжет самого драматичного и самого масштабного в истории морского сражения.

Он начинается первой кровью, которая досталась подводным лодкам. На рассвете 23 октября американские подводные лодки «Дартер» и «Дейс», патрулировавшие проход Палаван, перехватывают адмирала Куриту. «Дартер» пускает пять торпед во флагманский корабль Куриты, тяжелый крейсер «Атаго», с расстояния менее 1 000 ярдов и наносит удар крейсеру «Такао». «Дейс» подбивает крейсер «Майя» четырьмя торпедами. «Атаго» тонет примерно через 20 минут, когда Курита переносит свой флаг на эсминец «Кишинани», а позже на линкор «Ямато» . «Майя» взрывается и тонет через несколько минут; «Такао», горящий и низко сидящий в воде, посылают обратно на Бруней в сопровождении двух эсминцев. Курита плывет дальше, потрясенный, но не сломленный, к проливу Сан – Бернардино.

24 октября

На борту линкора «Нью – Джерси», флагмане Быка Халси, когда солнце сжигает утреннюю дымку, самолеты готовятся к вылету. На авианосцах, качающихся на волнах, на взлетных палубах звучат команды: «Пилотам занять кабины».

В 6:00 3–й флот запускает поисковые самолеты, чтобы прочесать обширную область моря, охватывающую подходы к проливам Сан – Бернардино и Суригао. Сообщения с подводных лодок «Дартер», «Дейс» и «Гитарро» встревожили американцев, но было уже поздно, чтобы остановить отряд крупнейшей оперативной группы 3–го флота – оперативной группы 381 под командованием вице – адмирала Джона Маккейна, которая получила приказы отойти на Улити для отдыха и пополнения припасов. Три другие оперативные группы растянуты на 300 миль океана к востоку от Филиппин и Лусона в центре до Самара на юге; одну из них, находящуюся севернее, всю ночь преследовали надоедливые самолеты противника. Когда самолеты взлетают для осмотра испещренных рифами вод морей Сибиян и Сулу и подходов к Сан – Бернардино и Суригао, старые линкоры Кинкайда и малые авианосцы недалеко от Лейте поддерживают джи – ай на берегу.

В 7:46 лейтенант (младшего разряда) Макс Адамс, пролетающий в «Хеллдайвере» над величественными вулканическими утесами, поросшими пальмами, и поразительно голубым морем архипелага, сообщает о радиолокационном контакте, и через несколько минут он видит 1–е диверсионно – наступательные силы адмирала Куриты, которые усеивают живописное море, как игрушечные кораблики. В свете солнца отчетливо вырисовываются мачты.

Напряженность передается в радиорубку «Нью – Джерси», когда поступают сообщения о контакте. Рация передает сообщения: «Срочно», «Совершенно секретно» в Вашингтон, Нимицу, Кинкайду, всем командующим оперативными группами. Маккейна, который находится в 600 милях восточнее на пути к Улити, отзывают, а 3–му флоту отдается приказ собраться у Бернардино, чтобы наносить удары по противнику.

Но в 8:20, далеко к югу, впервые обнаруживают южную часть японских клещей. Вице – адмирал Нишимура с линкорами «Фузо» и «Ямаширо», тяжелым крейсером «Могами» и четырьмя эсминцами плывет к Суригао. Поисковые самолеты «Энтерпрайза» атакуют, встречая тяжелый зенитный огонь; катапульта для запуска самолетов на «Фузо» выведена из строя, его самолеты разбиты, и на корабле начинается пожар; на эсминце «Шигуре» разбита орудийная башня, но Нишимура продолжает плыть на восток с прежней скоростью . А Халси продолжает собирать свой флот возле Сан – Бернардино, чтобы нанести удар по японским центральным силам.

К северу и северо – востоку утренний поиск не производился, и отвлекающие авианосцы Озавы, плывущие на юг к Лусону, еще не обнаружены.

План «Со» теперь подходит к своему драматическому заключению. Японские самолеты, летящие с авианосцев Озавы и филиппинских баз, начинают самую яростную после высадки атаку на 7–й и 3–й флоты. К северу от Лусона авианосцы «Лэнгли», «Принстон», «Эссекс» и «Лексингтон» испытывают на себе главные удары авиации японцев. Восемь «Хеллкэтс» с «Эссекса», возглавляемые командующим Дэвидом Маккэмпбеллом, перехватывают 60 японских самолетов (половина из них истребители), и после схватки в течение 1 часа 35 минут американцы сбивают 24 японских самолета, а сами при этом потерь не несут. «Принстон» сообщает о гибели 34 самолетов противника, совершавших другой массированный налет; для летчиков «Лексингтона» и «Лэнгли» также нашлось дело; с воздуха от пилотов приходят ликующие «ату!»: «в воду упал один «Бетти» и два «Зика».

Но и японцы наносят удары. Около 9:38, когда 3–й флот начинает стягиваться к Сан – Бернардино, а авианосцы готовятся поднять в воздух свой палубный груз, чтобы нанести удар по центральным силам противника, японский «Джуди» (пикирующий бомбардировщик или истребитель – бомбардировщик) пикирует из – за облаков, невидимый и незамеченный на экране радара. Японский самолет сбрасывает 550–фунтовую бомбу прямо на взлетную палубу «Принстона»; бомба проникает на ангарную палубу, воспламеняет топливо в шести торпедных самолетах и вызывает сильный пожар. Начинается борьба за спасение корабля, но в 10:02 от серии взрывов взлетная палуба раскалывается, как корка упавшего арбуза, и выбрасывает самолетный подъемник высоко вверх, а к 10:20 выходит из строя система пожаротушения. Корабль застывает на воде, а над ним на 1 000 футов вздымается столб дыма. Сотни людей команды оказываются в воде. Оперативная группа плывет на юг в Сан – Бернар – дино, а крейсеры «Бирмингем» и «Рено» и эсминцы «Гатлинг», «Ирвин» и «Кассин Янг» целый день вертятся вокруг подбитого «Принстона», пытаясь его спасти.

Но «Принстон» горит. Главные силы Куриты из пяти линкоров, сопровождаемых крейсерами и эсминцами, проходят сквозь строй. Авианосец начинает наносить удары по 1–м диверсионно – атакующим силам около 10:25, а возбужденные американские летчики концентрируют свои действия на целях, которые никто из них никогда раньше не видел – крупнейших в мире линкорах. «Ямато» и «Мусаши», давние и загадочные цели морской разведки, оказались под крыльями морской авиации. На фоне их грузоподъемности в 669 500 тонн, пушек калибра 18,1 дюйма, скорости 27,5 узла их «братья» кажутся карликами. «Мусаши» уже раньше получил повреждение; нефть оставляет след на синей воде, вытекая из разорванного борта, в который попала торпеда. Но он еще силен; скорость его не уменьшилась. Не так обстоят дела у «Миоко». Этот тяжелый крейсер получил сильное повреждение во время первой атаки; его скорость упала до 15 узлов, он поворачивает и в одиночку плетется в порт; Курита потерял четыре из десяти тяжелых крейсеров, которые так красиво вышли из Брунея.

И «Миоко» не дают передышки. Через три минуты после полудня еще один удар приходится с солнечной стороны. Зенитные снаряды японцев расцветают в небе розовыми и пурпурными цветами; стреляют даже главные батареи линкоров. Несколько американских самолетов подбито; один падает, объятый пламенем; но в «Мусаши» попадают две бомбы и две торпеды; он теряет скорость и медленно отстает от строя.

Полтора часа спустя «Ямато» получает два заряда в переднюю башню № 1, начавшую стрелять. Однако ее толстое ограждение спасает от повреждений; пожар потушен. Но «Мусаши» сильно ранен; во время атаки в него попадает четыре бомбы и еще три торпеды; его верхние надстройки искорежены, нос почти находится в воде, скорость снижается сначала до 16, а затем до 12 узлов.

Медленная агония Куриты продолжается весь этот долгий солнечный день. Он напрасно надеется на воздушное прикрытие. «Ямато» получает новое повреждение во время четвертой атаки, и более старый линкор «Нагато» также подбит.

Днем, когда отбивает шесть склянок (в 15:00), Курита приказывает искалеченному «Мусаши» выйти из боя. Но уже поздно. Последняя, самая крупная атака настигает его, когда он тяжело разворачивается в надежде на спасение. Через 15 минут «Мусаши» получает смертельный удар – еще 10 бомб и четыре торпеды; его скорость снизилась до шести узлов, нос ушел в воду, и он медленно ползет в порт, как умирающий гладиатор.

Курита потрясен. У него нет прикрытия с воздуха. Он подвергся интенсивной атаке. Его первоначальные силы, включавшие в себя 5 линкоров, 12 крейсеров и 15 эсминцев, сократились до 4 линкоров, 8 крейсеров и 11 эсминцев; все оставшиеся военные корабли получили повреждения; скорость флотилии ограничена 22 узлами. Нет признака того, что северным отвлекающим силам Озавы удастся заманить противника и отвлечь 3–й флот от Сан – Бернардино. В 15:30 Курита меняет курс и уходит на запад. Американские летчики сообщают об этом «отходе» адмиралу Халси, находящемуся на борту «Нью – Джерси»: «В мозаике отсутствует одна часть – [японские] авианосцы».

Северная оперативная группа 3–го флота подверглась атаке самолетов противника, похожих на самолеты с авианосцев. Но возможно, что они базировались на суше, так как никаких сообщений об авианосцах союзник не получал. Где они?..

В 14:05, когда главные силы Куриты с трудом пробираются по морю Сибуян, самолеты «Лексингтон» взлетают, чтобы найти их. Им отдан приказ искать на севере и северо – востоке, в тех районах, которые не затронул утренний поиск.

Поисковые самолеты летят в испещренном тучами небе сквозь прекращающийся по временам дождь, оставляя за собой оперативную группу, которая подвергается яростным, хотя и не постоянным воздушным атакам японцев.

Горящий «Принстон», весь в огне и клубах дыма, еще держится на плаву, а вокруг него роятся спасательные корабли. Несмотря на разрывы и палящий жар, крейсеры «Бирмингем» и «Рено» и эсминцы «Моррисон», «Ирвин», «Кассин Янг» подходят к его борту и качают воду своими помпами на горящий авианосец. Подводные лодки и воздушные атаки прерывают операцию: спасательные корабли отходят. В 15:23, когда Курита, находясь на расстоянии 300 миль, изменяет курс и направляется на запад в море Сибуян, крейсер «Бирмингем» вновь подходит к горящему левому борту «Принстона». Открытые палубы крейсера заполнены солдатами – пожарными, связистами, зенитчиками, врачами, спасателями, наблюдателями. Между «Принстоном» и «Бирмингемом» 50 футов открытой воды.

Внезапно «чудовищный взрыв» разрушает корму «Принстона» и заднюю часть взлетной палубы; стальные пластины «величиной с дом» летят по воздуху, изжеванные куски стали, разбитые орудийные стволы, осколки, каски, обломки сыпятся на мостик «Бирмингема». Его верхние надстройки и заполненные людьми палубы в доли секунды превращаются в склеп, истекая кровью, – 229 убитых, 420 изувеченных и раненых; верхняя часть корабля превращена в решето.

На борту «Принстона» все пожарные ранены. Капитан Джон Хоскинс, который вскоре должен принять командование «Принстоном», остается на его борту со шкипером, которому он помогал, затягивает жгут вокруг ноги: его левая ступня оторвана и висит на сухожилии и лоскутке мяса. Оставшийся в живых военный врач отрезает ему ступню скальпелем, прижигает рану сульфамидной пудрой, впрыскивает морфий… Хоскинс остается жив, он станет первым современным адмиралом с деревянной ногой.

Но «Принстон» продолжает оставаться на плаву. Он весь объят пламенем, как вулкан, а его палубы заполнены окровавленной командой.

В 16:40 дает результаты поиск на севере. Американские самолеты находят отвлекающие авианосные силы Озавы. Доклады о контакте с противником будоражат и вводят в смятение 3–й флот. Северная группировка кораблей Озавы, которая была обнаружена в 130 милях к востоку от северной оконечности Лусона, включает в себя два «гермафродита» – линкора, но наши летчики по ошибке сообщают о четырех . Летчики не знают, что на авианосцах Озавы почти нет самолетов.

Рапорты о контактах определяют судьбу «Принстона». Его уставшая пожарная команда прекращает работу, длившаяся целый день борьба заканчивается; и в 16:49 «Рено» пускает две торпеды по горящему корпусу, авианосец взрывается, разламывается на две части и тонет. Искалеченный «Бирмингем», который потерял людей больше, чем погибло их на «Принстоне», который он пытался спасти, выходит из боя и плывет со своими мертвыми и умирающими к Улити…

Двумя часами позже возле острова Сибуян гигантский «Масаши», гордость центральной группы Куриты, проигрывает свой долгий бой. Смертельно раненный, он медленно погружается в спокойное море, а ближе к вечеру крупнейший в мире линкор заваливается и забирает с собой в пучину половину своей команды. Но ни один американец не видит, как он гибнет… И ни один американец не видел, как Курита вновь изменил курс и в 17:14 вновь направился вместе со своими потрепанными, но еще мощными силами обратно в пролив Сан – Бернардино…

В 19:50, с наступлением тропических сумерек, Бык Халси принимает решение и информирует об этом командующего 7–м флотом Кинкайда:

«Центральным силам нанесен тяжелый урон. Я иду на север с тремя группами, чтобы атаковать авианосцы на рассвете» .

Третий флот собирается и тяжело идет на север; непочтительные историки позже назовут это «рывком Быка». Ночные самолеты с «Индепенденс» летают над северными силами японцев, а на авианосцы поступают приказы запустить самолеты на рассвете [h]. Пролив Сан – Бернардино не прикрыт; в его водах нет даже дозорных подводных лодок [i]. Кинкайд и 7–й флот, защищающий высадку на Лейте, считают, что его перекрывает Халси; Халси же, который слишком доверяет преувеличенным докладам своих летчиков о понесенных противником потерях [j], думает, что силы Куриты остановлены дневными воздушными атаками и оставшиеся в живых ослабленные японцы могут идти лишь к Кинкайду. На таком непонимании основан ход истории и судьба наций [к].

Под прикрытием суши темнеет пролив Суригао. С утра не было обнаружено северных сил японцев; даже их точный состав неизвестен. Но Кинкайд и 7–й флот не сомневаются: японцы попытаются пробиться ночью. Кинкайд и контрадмирал Джесс Б. Ольдендорф, его офицер тактического командования, определили диспозицию ночного морского сражения. Они образовали «комитет по приему», включая торпедные катера, которые в проливе прикрывали южные подходы, три эскадры эсминцев возле центра и в устье, где пролив врывается в залив Лейте, шесть старых линкоров и восемь авианосцев .

В эту ловушку южные силы японцев попадают двумя группами по отдельности. Нишимура с линкорами «Фузо» и «Ямаширо», крейсером «Могами» и четырьмя эсминцами возглавляет шествие. В 20 милях за Нишимурой идет вице – адмирал Шима с тремя крейсерами и четырьмя эсминцами с внутренних японских баз. Две японские группировки нападают урывками и несогласованно, один не знает точно о планах другого. Шима и Нишимура были сокурсниками в Японской военно – морской академии; их карьера породила соперничество. Нишимура, который раньше был старше по рангу, был обойден при продвижениях, осуществляемых Шимой, который теперь командует меньшими силами, но на шесть месяцев раньше получил звание. Но Нишимура, морской адмирал, видел войну больше. Ни один из них не может служить с другим. Поэтому нет общего командования.

Радары на торпедных катерах засекают противника около 23:00, когда «вспышка зарницы заставляет потускнеть расплывшееся пятно садящейся луны, а в горах эхом разносится гром».

Тридцать девять торпедных катеров с приглушенными моторами направляются к Нишимуре и атакуют последовательными ударами идущего вперед противника. Но японцы открывают счет первыми. Вражеские эсминцы освещают маленькие катера РТ своими прожекторами задолго до того, как торпедные катера подошли на расстояние атаки; в результате попадания начинает гореть РТ–152; всплеск от попавшего рядом снаряда тушит пожар; РТ–130 и РТ–132 также подбиты . Но Нишимура обнаружен. О его курсе, скорости и составе сообщают флотилии Кинкайда, и атаки РТ продолжаются .

На борту эсминца «Реми», флагманского корабля 54–й истребительной эскадры, командир Р.П. Фиала подходит к рупору, чтобы поговорить с командой:

«Говорит капитан. Сегодня ночью было решено, что наш корабль нанесет первый торпедный удар по японским оперативным силам, которые стоят на нашем пути, чтобы остановить нас и не дать высадиться в районе залива Лейте. Наша задача – предупредить японцев. Да будет с нами Бог в эту ночь».

Эсминцы атакуют с обеих сторон узкого пролива; их силуэты сливаются с сушей; японцы едва могут различить темные очертания корабля на фоне земли; экран радара покрывается зерном, и светящиеся на нем точки сливаются в сплошное пятно.

Стоит глубокая ночь, когда в 3:01 25 октября первые торпеды, выпущенные эсминцами, мчатся через пролив. Менее чем за полчаса Нишимура получает тяжелые удары. Его медленно идущий, кренящийся флагман линкор «Ямаширо» подбит. Эсминец «Ямагуто» потоплен; два других потеряли управление. Нишимура отдает свою последнюю команду: «По нам нанесли торпедный удар. Вы должны держаться и атаковать все корабли».

Линкор «Фузо», крейсер «Могами», эсминец «Шигуре» идут к заливу Лейте.

Но около 4:00 на «Ямаширо» вспыхивает огонь и затем возникает пламя: еще одна американская торпеда попадает в склад боеприпасов. Линкор раскалывается на две части и тонет вместе с флагманом Нишимуры.

«Фузо» не надолго переживает своего «брата». Поднявшись из грязи Пёрл – Харбора, мстители ждут – шесть старых линкоров патрулируют устье пролива. Это мечта адмирала. Как Того при Цусиме и Желлико в Ютландии, Кинкайд и Олдендорф ставят точку над i: оставшиеся японские корабли идут одним тяжелым строем на колонну американских кораблей под прямым углом. Сконцентрированные бортовые залпы шести линкоров ведутся по ведущему японскому кораблю, и только его передние башни могут оказывать американцам сопротивление.

Кульминация сражения. Когда последняя и самая мощная атака эсминцев достигает цели после команды: «Достаньте этих больших парней», ночь окрашивается малиновым цветом.

«Фузо» и «Могами» горят и трясутся, когда по ним стучит «дождь из снарядов». «Фузо» беспомощно дрейфует, пораженный мощными взрывами и окруженный покровом ярости. Он погибает перед рассветом, а «Могами» в огне умирает позже вместе с другими калеками. Только эсминцу «Шигуре» удается скрыться на скорости 30 узлов.

В эту безумную мясорубку с умирающими остатками флота его сокурсника вплывает вице – адмирал Шима – «тяжелый, глупый и счастливый». Он ничего не знает о том, что произошло; у него нет четкого плана сражения. «Абукума», единственный легкий линкор Шимы, подбит торпедой, выпущенной с торпедного катера еще до того, как он проник далеко в пролив; «Абукума» остается позади, замедляя скорость, а два тяжелых крейсера и четыре эсминца плывут дальше в направлении орудийных вспышек на горизонте. Около 4:00 Шима встречает эсминец «Шигуре», единственный выживший из флота Нишимуры и отходящий по проливу.

«Шигуре» ничего не сообщает Шиме о разгроме; он просто сигнализирует: «Я «Шигуре». У меня проблемы с управлением».

Дальше происходит комический спад представления. Шима идет в пролив, видит группу темных теней, пускает торпеды и умудряется затеять схватку между своим флагманом «Начи» и подбитым и горящим «Могами», который на фоне темной воды пролива похож на Эмпайр – Стейт – Билдинг. И это конец для бесполезного Шимы; благоразумие – лучшая часть доблести; о смерти за императора забыто; и Шима меняет курс, направляясь обратно в море Минданао, в тень истории.

Сражение в проливе Суригао заканчивается на рассвете разгромом японцев. У американцев погибает один торпедный катер, поврежден один эсминец. Южная часть клещей у залива Лейте уничтожена .

25 октября

К этому дню более 114 000 солдат и почти 200 000 тонн грузов было доставлено на берега Лейте, и большая часть величайшего десантного флота очистила залив. Но когда начинается день сражения, там на якоре стоят еще более 50 тонкостенных «Либертис», танкодесантных плавучих средств и десантных судов.

Рассвет 25 октября застает адмирала Озаву с его приманивающими силами [m] восточнее мыса Энгано (испанское слово «энгано» означает «приманку» или «обман»). Они готовы погибнуть за императора. В 7:12, когда первые американские самолеты появляются с юго – восточной стороны, Озава знает, что ему, по крайней мере, удалась отвлекающая миссия. Накануне он временами был в отчаянии: более 100 самолетов его авианосцев – все, что у него было, если не считать небольшое количество патрульных самолетов, – присоединились к японским самолетам наземного базирования и совершали атаки на северную оперативную группу Халси. Но его самолеты не вернулись; одни были подбиты, другие улетели на филиппинские базы. В этот день менее 30 самолетов – знаковые остатки некогда великого летающего флота Японии – это все, чем командует Озава. Некоторые из них в воздухе. Они быстро погибнут под огнем американских пушек, когда начнутся первые тяжелые атаки с авианосцев Халси.

Летчики с американских авианосцев в этот день находятся на поле боя; воздух заполнен треском переговоров между пилотами.

«Одного сбил, парни. Пусть они получат».

Японская группировка выбрасывает в небо ковер защитного огня; разноцветные разрывы и трассирующие снаряды окрашивают границы сражения в небе и на море. Корабли крутятся и вертятся, совершая замысловатые маневры, чтобы уйти от бомб и торпед, но пришло их время. Около 8:30 около 150 американских самолетов с авианосцев наносят удар. Подбит авианосец «Чиёда», смертельно раненный авианосец «Читозе», испуская клубы дыма, останавливается, получив тяжелый крен; торпедированный легкий крейсер «Тама» идет назад; эсминец «Акицуки» подорван, легкий авианосец «Цуихо» подбит, а флагманский корабль Озавы «Цуйкаку» получил в корму торпеду, которая искорежила рулевой мотор – он управляется вручную.

Второй удар в 10:00 калечит «Чиёду», который умирает медленной смертью. С ним позднее покончат американские надводные корабли. Ранним днем третий удар топит авианосец «Цуйкаку», последний из оставшихся со времени атаки японцев на Пёрл – Харбор. Он медленно кружится и тонет с «боевым флагом огромных размеров». В 15:27 авианосец «Цуихо» «следует за ним». Линкоры – «гермафродиты» с взлетными палубами на корме – «Хиуга» и «Изе», «самые жирные из оставшейся добычи», – подвергаются постоянному обстрелу, их днища пробиты, палубы залиты тоннами воды от близких разрывов. Левая катапульта «Изе» выведена из строя. Но они продолжают жить. Адмирал Озава, перенесший флаг на крейсер «Оедо» и выполнивший свою «отвлекающую миссию», пробивается на север со своими искалеченными в битве у мыса Энгано кораблями. Весь день он подвергается нескончаемым воздушным атакам, и к концу дня и ночью 25 октября американские крейсеры и эсминцы 3–го флота кончают с калеками.

«Цена успеха отвлекающих сил адмирала Озавы высока: все четыре авианосца, один из трех крейсеров и два из восьми эсминцев потеряны. Но он выполнил свою задачу: отвлек Халси, пролив Сан – Бернардино остался без охраны, а ястреб Курита оказался среди цыплят».

У побережья Самара в то утро 25 октября море на рассвете было спокойным, дул легкий ветер, небо покрыто кучевыми облаками, на воду падают капли дождя. На борту 16 авианосцев сопровождения 7–го флота и сопровождающих их «малышей» (эсминцы и их сопровождение) дан отбой утренней тревоге. Предыдущие задачи отменены (хотя не для поисковых самолетов в северных секторах). Многие самолеты авианосцев уже над Лейте поддерживают сухопутные силы, действуют боевые воздушные и противолодочные патрули, а на мостике авианосца «Фаншо – Бэй» адмирал Спрейг выпивает вторую чашку кофе.

Наступающий день заполнен работой; маленькие авианосцы сопровождения получили задание оказывать поддержку и летят к солдатам на берегу залива Лейте. Они также должны оказывать поддержку противовоздушной обороне и противолодочным патрулям и наносить удар по подбитым и убегающим остаткам японских сил, разбитых в ночном сражении в проливе Суригао. Группы авианосного сопровождения расходятся от восточного побережья Филиппин: от Минданао до Самара. Северная группировка Спрейга из шести авианосцев, трех эсминцев и четырех кораблей сопровождения авианосцев плывет на север со скоростью 15 узлов в 50 милях от Самара напротив центральной части побережья острова.

Авианосцы сопровождения, обозначаемые в ВМС CVE, обиты жестью, без брони. Это медленные корабли, переделанные из торговых или танкеров, и на них находится от 18 до 36 самолетов. У них много нелестных прозвищ – «маленькие аэродромы», «консервные банки», «перевозчики джипов», а новобранцам, впервые взошедшим на борт, старослужащие рассказывали, что CVE расшифровывается как Combustible, Vulnerable, Eхpendable («горящие, уязвимые, одноразовые»). Их максимальная скорость в 18 узлов слишком мала, чтобы обеспечить безопасность в бою; тонкие борта и пушки калибром 5 и менее дюймов не годятся для ведения надводного боя; это корабли с ограниченными возможностями, предназначенные для воздушной поддержки сухопутных операций, действий против подводных лодок и противовоздушной обороны, но не в составе флота.

Однако в это утро им придется вести бои в сражении новобранцев и гигантов.

Едва адмирал Спрейг успел допить свой кофе, по межкорабельной связи приходит сообщение о сражении с противником. Пилот группы обнаружения подводных лодок сообщает, что вражеские линкоры, крейсеры и эсминцы находятся в 20 милях и быстро приближаются.

«Проверьте эту информацию», – говорит адмирал, считая, что какой – то неопытный пилот принял по ошибке быстрые линкоры Халси за корабли противника.

Ответ резкий, с явным раздражением. «Сообщение подтверждается, – доходит раздраженный голос пилота. – На кораблях пагодообразные мачты».

Почти одновременно радисты слышат переговоры японцев; северная группировка CVE видит зенитные разрывы в небе к северу; на экранах радаров появляются точки неопознанных кораблей; а около 7:00 сигнальщик с длинной подзорной трубой обнаруживает многоярусные надстройки и пагодообразные мачты японских кораблей.

Чувствуется недоверие, удивление и испуг. Авианосцы сопровождения, сам адмирал Кинкайд, фактически большая часть 7–го флота, были уверены, что главные силы японцев все еще находятся западнее Филиппин и что в любом случае быстроходные линкоры Халси (находящиеся сейчас далеко к северу, где авианосцы ведут сражение у мыса Энгано) охраняют пролив Сан – Бернардино. Но Курита пришел. И почти все, что находится между ним и транспортными судами, грузовыми кораблями, десантными судами в заливе Лейте, штабом сухопутной армии и складами снабжения на берегу, – это «маленькие аэродромы» и сопровождающие их «малыши».

Нет времени разрабатывать планы; за пять минут визуального наблюдения японские тяжелые снаряды из орудий калибра 18,1 дюйма с «Ямато», корабля того же типа, что и ушедший на дно «Мусаши», начинают свистеть над головой. Спрейг, отдающий приказы через радиорупор, поворачивает свои корабли на восток против ветра, максимально увеличивает скорость, отдает приказы поднять в воздух все самолеты. К 7:05 авианосец сопровождения «Уайт – Плэйнс», запускающий самолеты, получает несколько ударов, когда красные, желтые, зеленые и синие струи воды от снарядов с красителями вздымаются над его мостиком, сильно раскачивая корабль. Они повреждают машинное отделение по правому борту, размыкают прерыватели электрической цепи, срывают истребитель с башмаков и бросают его на взлетную палубу.

«Уайт – Плэйнс» дымит, и японцы переносят огонь на «Сент – Ло», который страдает от близких разрывов и несет людские потери от осколков. «Малыши» тоже дымят, а авианосцы, котлы которых задыхаются от напряжения, пускают из труб клубы черного маслянистого дыма, который затягивает море. Наступает момент передышки; самолеты – в воздухе. Большинство их вооружены небольшими или противопехотными бомбами, бомбами общего назначения или глубинными, которые не годятся для сражения против бронированных кораблей. Но для перевооружения нет времени…

По радиосвязи звучит сигнал тревоги. Спрейг радирует об опасности на обычном языке в 7:01; в 7:07 адмирал Кинкайд на борту флагманского корабля «Уосатч» в заливе Лейте узнает о самом худшем, что произошло: японский флот – в трех часах хода от берегового плацдарма; маленькие авианосцы сопровождения могут быть разбиты. Пятью минутами раньше Кинкайд узнал, что его предположение о том, что пробка 3–го флота забита в горлышко бутылки пролива Сан – Бернардино, было неверным. В ответ на переданный в 4:12 по рации запрос Халси сообщает ему, что оперативные силы–34 – современные быстрые линкоры – находятся вместе с авианосцами 3–го флота у берегов мыса Энгано, далеко к северу.

Кинкайд «срочно и без промедления» просит помощи быстроходных линкоров, ударов с воздуха, немедленного действия. Даже адмирал Нимиц на далеких Гавайях отправляет сообщение Халси: «Где оперативные силы–34 – это интересует всех» .

Но в заливе Лейте и в проливе Суригао набат тревоги, передаваемый по радиоволнам, приводит в действие 7–й флот, уставший от нескольких дней обстрелов и ночей сражения [o].

Некоторые старые линкоры и крейсеры отзываются из пролива Суригао. Из них формируют оперативное подразделение, и они лихорадочно готовятся к вооружению и дозаправке. Тяжелые корабли находятся не в очень хорошей форме для ведения надводного боя; у них не хватает вооружения после пятидневного обстрела берега. Некоторая часть бронебойных снарядов была израсходована в ночном сражении. У эсминцев недостаточно торпед, у многих кораблей мало топлива [р].

А в сражении близ Самара Спрейг бьется за свою жизнь.

В течение 20 минут, когда маленькие авианосцы плывут на восток и пускают в воздух самолеты, расстояние до противника сократилось до 25 000 ярдов. Это на руку крупным дальнобойным орудиям японцев, но расстояние слишком велико, чтобы американские пятидюймовки могли вести эффективный огонь.

Эсминец «Джонстон» под командованием командора Эрнеста Эванса понимает свой долг и выполняет его. Предвосхищая приказы (которые были отданы адмиралом Спрейгом в 7:16), он увеличивает скорость почти до 30 узлов и выпускает десяток торпед по тяжелому крейсеру противника «Кумано», который находится на фланге авианосцев. Эсминец выпускает дым и огонь, а его пятидюймовые пушки непрерывно стреляют, когда расстояние до противника сокращается. Он избегает ударов, а затем поворачивает, чтобы отойти. Залп трех 14–дюймовых орудий вслед за шестидюймовыми снарядами пробивает эсминец. Капитан ранен, рулевой мотор, задний орудийный отсек и машинное отделение повреждены, выбиты кормовые орудия и гирокомпас. Разрывы настигают многих членов команды и заставляют эсминец снизить скорость до 16 узлов.

Спрейг и его авианосцы, наполовину закрытые дымом, находят временное убежище за стеной дождя; водная завеса спасает на некоторое время раненый «Джонстон». Но задолго до 8:00 Курита отправил несколько своих быстрых кораблей вперед и на фланги авианосцев сопровождения; постепенно Спрейг поворачивает к югу, противник давит на оба его фланга и сзади.

«Малым кораблям провести торпедную атаку», – отдает приказ Спрейг по сети межкорабельной связи.

Эсминцы «Хеерманн» и «Хоэл» и подбитый «Джонстон» уже с израсходованным запасом торпед, но еще со стреляющими орудиями, следуют приказу. Три эсминца в дневной атаке против тяжело вооруженных кораблей японского флота, три корабля с жестяными бортами против четырех линкоров, восьми крейсеров и одиннадцати эсминцев .

«Дружище» командор Амос Т. Хатауэй, шкипер «Хеерманна» хладнокровно говорит своему палубному офицеру: «Что нам надо – так это горниста для звукового сопровождения».

«Хоэл» и «Хеерманн» вслед за плетущимся «Джонстоном» плывут к своему морскому бессмертию.

В шквале дождя, покрытые черным маслянистым дымом труб и белым химическим дымом дымогенераторов, пятятся назад эсминцы, чтобы избежать столкновений. Они слышат, как сверху, словно шум железнодорожного экспресса, раздается грохот 14–дюймовых орудий; эсминцы ведут огонь по тяжелому крейсеру, калечат верхнюю надстройку линкора своими пятидюймовыми снарядами, выпускают последние торпеды на расстоянии 4 400 ярдов. Затем Хатауэй на «Хеерманне» спокойно заходит в свою рубку, вызывает адмирала Спрейга по межкорабельной связи и сообщает: «Упражнение закончено».

Но эсминцам приходит конец. У «Хоэла» вышел из строя правый двигатель, он управляется вручную, его палубы представляют собой ужасную сцену крови и разрушений. Контроль за ведением огня и электропитание выведены из строя. Орудие № 3 покрыто белым горячим паром из разбитых паровых труб, № 5 заклинило от близкого разрыва, половину ствола № 4 оторвало, а орудия № 1 и № 2 продолжают вести огонь.

К 8:30 выходит из строя левый двигатель, все инженерные помещения затоплены. Корабль снижает ход и останавливается, и его, горящего, решетят вражеские орудия. В 8:40 при 20–градусном крене поступает приказ: «Покинуть корабль». Через 15 минут он заваливается на правый борт и тонет носом вперед, получив еще несколько пробоин от крупнокалиберных снарядов.

На «Хеерманне» малиновая краска вражеских снарядов смешивается с кровью и окрашивает мостик и надстройки в красноватые тона. Снаряд попадает в холодильник и разбрызгивает бурую массу по палубе. «Хеерманн» принимает удары, но, несмотря на огонь, продолжает жить.

Не так обстоят дела у «Джонстона». Он до самого конца отплевывается огнем, окруженный фактически всем японским флотом. Его забивает лавина снарядов, и он тонет через час после «Хоэла».

Четыре маленьких и более медленных эсминца проводят вторую торпедную атаку. «Рэймонд» и «Джон Батлер» остались целы. У «Денниса» выбило пушки. Но «Сэмюэль Б. Робертс», весь в дыму, окруженный всплесками разрывов, погибает в сумасшедшей схватке. В него попадает много крупных бронебойных снарядов, скорость его падает и к 9:00 залп 14–дюймовых орудий, как консервный нож, вскрывает его правый борт, корежит машинное отделение, вызывает сильный пожар. «Робертс» от носа до кормы выглядит как «инертная масса искореженного металла». У него не осталось сил, и он без движения застывает на воде.

Но расчет орудия № 2 заряжает, досылает, целится и стреляет в ручном режиме. Он знает, чем рискует: без сжатого воздуха для очистки ствола от горящих остатков предыдущего снаряда мягкие пороховые мешки могут «подгореть» и взорваться до того, как будет закрыт затвор. Но, несмотря на опасность, выпускают шесть снарядов. Седьмой «подгорает» и убивает почти весь расчет. Но артиллерийский капитан Поль Генри Карр, у которого тело разорвано от шеи до паха, еще держит 54–фунтовый снаряд в руках, а его последними прерывающимися словами перед смертью были слова с просьбой помочь зарядить орудие.

Дым заволакивает небо, стучит дождь. Торпедные атаки не спасают медленные, неуклюжие, маленькие авианосцы. Курита направил свои корабли в сторону открытого моря. Медленно бои перемещаются с юга на юго – запад. Авианосцы Спрейга, растянутые на мили океанского пространства, плывут, раненые, в залив Лейте, а вражеские эсминцы подходят близко к их левому флангу: линкоры – сзади, а крейсеры – впереди.

Авианосцы увертываются и идут между столбами воды высотой в 150 футов, которые вздымаются от разрывов крупнокалиберных японских снарядов. Они дают залпы из пятидюймовых пушек. В «Фаншоу – Бэй» попадает пять снарядов и один восьмидюймовый разрывается рядом, повреждая катапульту и пробивая корпус. Начинается пожар. В «Калинин – Бэй» попадает 15 снарядов. «Уайт – Плэйнс» изрешечен от кормы до носа; большинство огромных бронебойных снарядов проходит насквозь через небронированные авианосцы и не разрывается. «Гэмбиер – Бэй», незащищенный с подветренной стороны, где дымовая завеса его не скрывает, получает удар по взлетной палубе. Рядом взрывается еще один снаряд, который выводит из строя машину. Скорость его снижается до 11 узлов, прерывается электроснабжение – он обречен. В течение часа, далеко от поля боя, «Гэмбиер – Бэй» погибает в агонии, получая от противника каждую минуту по снаряду. Он тонет около 9:00. Пламя вспыхивает при взрывах топлива, а японский крейсер все еще преследует его, находясь от корабля всего лишь в 2 000 ярдах.

К 9:30 сражение все больше приближается к заливу Лейте, где ведутся неистовые приготовления. Оно захватывает северную группу авианосцев сопровождения; центральная группа находится под огнем, а 16 малых авианосцев уже потеряли 105 самолетов.

Наблюдатели считали, что поражение двух групп – лишь «вопрос времени».

Два эсминца, эсминец сопровождения и авианосец потоплены или тонут; два авианосца, один эсминец и корабль сопровождения получили сильные повреждения.

На борту «Киткан – Бэй» офицер саркастически отмечает: «Осталось немного, парни. Мы втягиваем их в досягаемость наших 40–миллиметровок».

Внезапно в 9:11 вице – адмирал Курита выходит из боя, поворачивает корабли на север и завершает надводную фазу сражения у Самара.

«Черт возьми, – говорит моряк. – Они ушли».

Действия Куриты, неожиданные для того момента, имели, хотя и не полное, оправдание. Атаки американских «малышей», которые стали одним из самых волнующих эпизодов в длинной истории морской войны, и отчаянная отвага летчиков авианосцев сопровождения, наносивших импровизированные и нескоординированные воздушные атаки, возымели свое действие. У побережья Самара американские летчики с авианосцев CVE постоянно надоедали Курите, сбили более 100 самолетов противника, базировавшихся на суше, сбросили 191 тонну бомб и 83 торпеды. Корабли противника поворачивали и совершали отчаянные маневры, чтобы избежать попадания торпед. Эффективная дымовая завеса смутила японцев. Интенсивность и эффективность воздушных атак нарастала, когда взлетали самолеты с авианосцев сопровождения центральной и южной группировок и когда изменили задачу самолетов поддержки сухопутных сил и перебросили на новое срочное задание. Летчики храбро атаковали японские корабли, сбрасывали глубинные и противопехотные бомбы, жужжали над японскими мачтами без боеприпасов и без оружия, чтобы выиграть время и отогнать японцев.

Торпедные атаки надводных кораблей и самолетов нанесли урон японским кораблям; и флот Куриты, состоящий из кораблей, имеющих различную скорость, растянулся на мили океанского пространства. Торпедированный крейсер «Кумано» сбавляет скорость до 16 узлов, крейсеры «Чикума» и «Чокай» подбиты, палубные надстройки, штурманские рубки и оборудование связи на других кораблях повреждены пятидюймовыми корабельными снарядами и огнем с воздуха. Японцы потрясены. Курита, который потерял тесный тактический контроль над командованием , не осознал свою близость к победе. Он посчитал, что столкнулся с несколькими крупными быстроходными авианосцами 3–го флота, а не с авианосцами сопровождения 7–го флота. Радиоперехват американских сообщений убеждает его, хотя это не так, что взлетные полосы Лейте действуют [q]. Он считает, что остальные мощные силы Халси где – то рядом. Курита знает, что южная часть клещей Нишимуры разбита в проливе Суригао. Он не получил ни одного сообщения от Озавы, который был намного севернее, об успехах его отвлекающей миссии. Поэтому Курита отзывает свои корабли и собирает разбросанные силы – и шанс упущен.

Адмирал Спрейг отмечает (в рапорте после сражения) в благодарном замешательстве: «То, что противник… не уничтожил полностью все суда оперативного подразделения, произошло благодаря эффективности нашей дымовой завесы, нашим торпедным контратакам и, частично, Всемогущему Богу».

Результаты

Решение Куриты сопровождалось усилением американских атак. Находясь лишь в двух часах хода от мест десантных высадок в заливе Лейте, что было его первоначальной целью, Курита потерял время, собирая свои разбросанные силы и оказывая помощь подбитым кораблям. Его флот долго стоял почти на одном месте. Крейсер «Судзуйя» получил смертельные повреждения после воздушной атаки, и в 10:30, в двух – трех часах полета восточнее, оперативная группа–38,1 адмирала Маккейна (которая была отправлена на Улити для отдыха и дозаправки, а затем спешно отозвана и поспешила на помощь) нанесла сильный удар . Колокол звонил по Курите, а японское солнце прошло зенит. А далеко к северу Бык Халси, нанося удары по отвлекающим силам Озавы, наконец был встревожен неистовыми призывами Кинкайда о помощи и, в частности, запросом от Нимица. Большая часть его флота переменила курс, находясь в 40 милях от решительных надводных действий, и Халси отпустил несколько своих быстроходных линкоров на юг, но было уже поздно, и они не могли вмешаться .

Остаток дня 25 октября и весь день 26–го был тяжелым. Остатки японцев бежали, но японские самолеты наземного базирования наносили сильные удары. Самолеты японских камикадзе атаковали и подбивали авианосцы сопротивления, повредили три из них и разбили корму у «Сен – Ло», выжившего после стрельбы 18,1–дюймовых пушек «Ямато». Но Курита, который так близко подошел к славе, дорого заплатил за роскошь быть нерешительным. По нему вновь и вновь наносились воздушные атаки днем 25 октября. Три его подбитых и горящих крейсера пришлось затопить. «Тоне», один из двух оставшихся тяжелых крейсеров, получил попадание в корму; и ночью 25 октября, когда Курита вел свои побитые суда через пролив Сан – Бернардино, американские надводные силы поймали и потопили эсминец «Новаки». В полночь 25 октября лишь один из кораблей Куриты – эсминец – остался невредимым.

26 октября продолжалась медленная гибель кораблей Куриты. Летчики Халси и Кинкайда при поддержке нескольких бомбардировщиков сухопутной армии, совершали нападения на отходящих японцев. А 1–е диверсионно – атакующие силы, «которые вынесли больше воздушных атак, чем какие – либо другие силы в морской истории, вновь приготовились к окончательной катастрофе». Эсминец «Ноширо» был потоплен. «Ямато» с гигантскими, но бесполезными 18,1–дюймовыми орудиями подбит дважды, а его надпалубные сооружения изрешечены осколками. С другими «калеками» сражения у Самара и битвы в проливе Суригао, включая крейсер «Абукума» и эсминец «Хаяшимо», было покончено. И еще оставался строй американских подводных лодок.

План великой игры «Со» полностью провалился. В растянувшемся морском сражении в заливе Лейте Япония потеряла один тяжелый и три легких авианосца, три линкора, включая два крупнейших в мире военных корабля, два тяжелых крейсера, четыре легких крейсера и 12 эсминцев. Большинство оставшихся кораблей были в разной степени повреждены. Сотни самолетов сбиты. Погибло от 7 475 до 10 000 японских моряков. Японские военно – морские силы прекратили свое существование как боевой флот. Залив Лейте стал для противника ударом, от которого он так никогда и не оправился.

Однако для Соединенных Штатов, которые могли выиграть игру, это не было полной победой. Разделенное командование, неспособность «определить зоны ответственности» и неточные предположения Кинкайда и Халси стали пагубными для наших малых авианосцев и привели к побегу Куриты вместе с его оставшимися кораблями, включая 4 линкора, и Озавы с 10 из 17 кораблей, которые были у него вначале .

Адмирал Халси побежал на север, оставив позади 7–й флот, силу, не соответствующую по своей мощности и скорости задаче разбить Куриту, а затем, когда он был готов разбить Озаву, развернулся и устремился на юг в ответ на призывы Кинкайда о срочной помощи [s]. Японская приманка сработала, но план «Со», который главным образом зависел от хорошей связи, быстрой координации действий и смелого лидерства, пришел к полному и губительному провалу.

Для Соединенных Штатов победа обошлась в 2 803 жизни; они потеряли несколько сотен самолетов, один легкий крейсер, два авианосца сопровождения и «малышей», которые помогли изменить направление сражения, – эсминцы «Джонстон» и «Хоэл» и эсминец сопровождения «Сэмюэль Б. Робертс». Они сражались «хорошо обученными командами, воодушевленно, в соответствии с лучшими традициями военно – морских сил» .

Анализ

Сражение в заливе Лейте всегда будет источником противоречий (сравнимых, но конечно же не таких горьких) с разногласиями Сэмпсона и Шлея после испано – американской войны или между Желлико и Битти после Ютландии . Адмирал Халси и адмирал Кинкайд считали, что их суждения были справедливыми. Каждый из них считал, что другой мог и должен был прикрыть пролив Сан – Бернардино [t].

Залив Лейте показал, какое значение имеет связь для одержания победы. Ее плохое качество сделало невозможным координацию действий японцев и, следовательно, обеспечить им успех. Курита, например, не получал сообщения Озавы . Но и в силах США было получено слишком много сообщений, неверно построенных , которые сделали возможным неожиданное появление Куриты перед легкими авианосцами Спрейга.

24 октября, когда 3–й флот проводил воздушные атаки на силы Куриты, который в то время находился в море Сибуян, Халси отправил «подготовительную депешу» [u] высшим командирам 3–го флота, назвав четыре из шести быстроходных линкоров с подразделениями поддержки в качестве оперативной силы–34 . Эта оперативная группа должна была отсоединиться от главного флота и использоваться в качестве линии надводного сражения против надводных японских кораблей при определенном развитии событий. Халси не сформировал такие силы; он просто проинформировал командиров о том, что это был «план сражения», который следует исполнять в случае отдельного распоряжения. Однако Кинкайд, Нимиц и вице – адмирал Марк Митшер перехватили это послание, хотя оно не было направлено ни одному из них, и позже, во время сражения, частично благодаря последующим указаниям, все они неправильно его истолковали.

Когда поздно вечером 24 октября Халси принял решение идти на север со всем своим флотом и атаковать Озаву, он сообщил Кинкайду, что «продвигается на север тремя группами». Кинкайд, перехвативший более раннее сообщение об оперативных силах–34, думал, что Халси взял свои три группы авианосцев на север и оставил четыре из шести быстроходных линкоров охранять пролив Сан – Бернардино. Но Кинкайд, занятый подготовкой к ночным действиям в проливе Суригао, не спросил Халси до 4:12 25 октября: охраняют ли оперативные силы–34 пролив Сан – Бернардино?

Он не получал от Халси отрицательного ответа до тех пор, пока Курита не набросился из утреннего тумана на удивленного Спрейга.

Если бы Кинкайд попытался прояснить ситуацию раньше, если бы не перехватил сообщение об оперативных силах–34, или Халси сообщил бы ему, что он «продвигается на север со всеми своими силами» вместо «продвигается на север тремя группами», неожиданности не произошло бы [v].

Был еще один фактор, который повлиял на неожиданное появление Куриты. Кинкайд не послал ни одного поискового самолета на юг от пролива Сан – Бернардино вдоль побережья Самара в ночь на 25 октября и утром 25 октября. Не было сообщений от самолета ночного поиска PBY («Черного кота»), а утренний не начинался до того времени, пока на горизонте не появились мачты Куриты . Флот Халси также посылал ночных «ищеек», и в сообщении одного из них, которое получил 3–й флот ночью 24 октября, говорилось, что Курита вновь повернул на восток в сторону Сан – Бернар – дино.

Однако остается фактом: между 3–м и 7–м флотами не было хорошего понимания относительно Сан – Бернардино. «Координация», которую требовали приказы адмирала Халси, оказалась плохой, и он сам написал (в материалах Военно – морского института США ), что бои в заливе Лейте «говорят о необходимости одного военно – морского командования в районе боевых действий, которое отвечало бы за все задействованные боевые части и за полное управление ими [w]. Разделение оперативного управления в области боевых действий ведет, по крайней мере, к непониманию, недостатку согласованности и перенасыщению связи (ошибка американцев, которую часто отмечали во время сражения) и может привести к катастрофе».

В отчете 3–го флота после сражения 25 января 1945 года указаны соображения адмирала Халси, по которым он увел все свои силы на север, клюнув на приманку Озавы: «У адмирала Кинкайда было преимущество в положении и силе, чтобы справиться с северными (японскими) силами. Главные силы могли идти через пролив Сан – Бернардино к заливу Лейте, однако тщательно оцененные сообщения о сильных повреждениях противника убедили командующего 3–м флотом в том, что даже если бы главные силы вышли из пролива Сан – Бернардино, их боевая эффективность была бы не настолько велика, чтобы выиграть бой у Лейте (7–й флот). Северные силы [Озавы] были мощными, опасными, неповрежденными и пока свободными в своих действиях. Командующий 3–м флотом решил а) ударить по Озаве внезапно и всеми силами, б) держать все их вместе и с) доверять предположению о безнадежно ослабленном состоянии главных сил – предположению, которое подразумевало неспособность японцев справиться с CVA и остальной мелочью, стоявшей рядом с ними и останавливавшей их на пути» .

Положение адмирала Кинкайда, каким оно отмечено в отчете о сражении, очевидно, не согласуется со следующим выводом адмирала: «Следует помнить о задачах сил».

«Ключ к сражению в заливе Лейте кроется в задачах двух флотов, – пишет Кинкайд. – Их следует отчетливо понимать. Задача 7–го флота заключалась в высадке и поддержке сил вторжения. Я был командующим главных филиппинских наступательных сил. Наша работа заключалась в высадке солдат и поддержке их на берегу. Корабли были вооружены соответствующим образом, и у них оставалось мало бронебойных снарядов [х]. На CVE были противопехотные бомбы вместо торпед и тяжелых бомб. Мы оказались не подготовлены для морского боя…

Единственное, как я думаю, можно было бы сделать по – другому. Если бы я знал, что Курита определенно шел через Сан – Бернардино, не встречая сопротивления, передвигая северную группу CVE дальше на юг, я бы создал ударный отряд из авианосцев сопротивления, чтобы искать его на рассвете.

Ошибки, допущенные во время сражения, не следует относить к недостаткам планов. Все они оказались ошибками умозаключений, а не организации. Две сопредельные области – центральная Тихого океана и юго – западная Тихого океана – представляли собой сложную проблему командования, но один ум не исправил бы положения» .

В ретроспективе кажется очевидным, что: 1) Сан – Бернардино следовало бы тщательно патрулировать 7–м флотом, силами Халси или и тем и другим; 2) что Халси был «выманен» на север и пролив стал открытым для Куриты; 3) что нерешительность и неэффективность действий Куриты и смелые действия авианосцев сопровождения по задержке противника не дали японским главным силам пройти в залив Лейте; 4) что только задержка, а не поражение стало бы результатом успешного обстрела силами Куриты берегового плацдарма Лейте и входа в залив Лейте. Адмирал Халси мертв, и суждения легко делать теперь, обладая информацией, которой не было в то время. Но кажется вероятным, что три основных соображения привели к решению забрать весь флот на север, когда он узнал, что были обнаружены авианосцы Озавы.

Концентрация силы – древний принцип войны; каждого командира учили с молодых лет, что опасно делить их перед встречей с врагом.

Во – первых, Халси, должно быть, знал, что на этом этапе войны в Тихом океане один 3–й флот Соединенных Штатов (даже без сил Кинкайда) имел преимущество над японскими главными и северными силами и мог легко позволить разделить свой флот, чтобы встретить угрозу японцев с разных сторон. Но принципы, которым когда – то учили, трудно нарушать.

Во – вторых, Халси был адмиралом воздушно – морских сил и одним из самых удачливых во время Второй мировой войны. Он лучше других верил в то, что японские авианосцы, наиболее страшные и опасные корабли, – это верная цель для его флота. Он знал, что у главных сил Куриты нет авианосцев; судя по его собственным словам, он не знал, что на авианосцах Озавы было слишком мало самолетов.

В – третьих, приказы Халси, которые он хорошо умел формулировать, ставили главной его целью, при возможности, уничтожить большую часть японского флота. Эта фраза, как отмечает Морисон, контрастирует с иными приказами о других крупных десантных высадках в районе Тихого океана. Подобная ситуация, с которой столкнулся Халси, сложилась во время высадки на Марианских островах, когда адмирал Рэймонд Спрюэнс был атакован самолетами с японских авианосцев. Тогда их уничтожили в так называемой «марианской стрельбе по индейкам», но Спрюэнс, который прервал свою главную миссию прикрытия десантного вторжения, боролся с соблазном отвести свой флот от островов и погнаться за японским.

Халси, имеющий иной темперамент и, в отличие от Спрюэнса, бывший адмиралом авиации, не мог устоять перед открывшейся возможностью, тем более этого требовали приказы. Халси был агрессивным, с налетом традиций Нельсона, и имел большое желание руководить. Его Южно – Тихоокеанская кампания носила оттенок величия. Но он не обладал холодной расчетливостью и тщательностью Спрюэнса. Спрюэнс же не обладал качествами динамичного и яркого лидера Халси и не был известен ни военно – морским силам, ни общественности. Но, судя по действиям, это – великий боевой адмирал. Как написал адмирал Роберт Б. Карни, «каждый был по – своему замечательным человеком».

Если бы Курита дошел до залива Лейте, ввиду предшествующего поражения в проливе Суригао, маловероятно, что он мог бы достичь решающего успеха. Большинство десантных кораблей шли без груза. Он столкнулся бы с шестью американскими линкорами, на каждом из которых было по 13–24 бронебойных снаряда на орудие, и без собственной сильной воздушной поддержки он постоянно подвергался бы нападениям американских самолетов. Потери военно – морских сил обеих сторон оказались бы, вероятно, более тяжелыми. Курита, например, обнаружил бы, что пролив Сан – Бернардино охраняют линкоры Халси, если бы он отложил смену курса еще часа на два. Но он не смог бы уничтожить береговой плацдарм или перерезать пуповину морских перевозок. Как отметил Халси в примечаниях к этой главе, стремительные японские силы, часть которых фактически не встречала сопротивления, постоянно обстреливали береговой плацдарм США на Гуадалканале и иногда наши грузовые суда, однако американцы держались там, несмотря на превосходство в то время японцев на море, а иногда и в воздухе. В заливе Лейте японцы допустили много ошибок, и было маловероятно, что их план «Со» увенчается успехом. После поражения в проливе Суригао лучшее, на что мог надеяться Курита, – это потопить много американских кораблей и отсрочить завоевание Лейте.

Несмотря на ошибки и первоначальные преувеличенные сообщения наших летчиков о потерях противника, сражение в заливе Лейте несомненно является крупной победой американцев. Но японцы, у которых был шанс в этой игре хотя бы продлить войну, нанеся значительные потери американцам, сами внесли вклад в свое решающее поражение, не справившись со связью (z), не обеспечив достаточного воздушного прикрытия, не согласовав характер воздушных и надводных операций. У них была удивительная неспособность рассчитывать время действий, неверные суждения и нерешительность, а порой и глупость трех из четырех основных командиров. Только адмирал Озава справился со своей задачей.

Японцы хотели осуществить один из самых сложных планов в истории морских сражений – план, требовавший отличной согласованности и связи и жертвенной храбрости. Он был слишком сложен, смело задуман, но бездарно исполнен.

Везение, как и суждение, очевидно, сыграло важную роль в сражении. Но удача, как оказывается, сопутствует хорошим командирам. Японцы упустили свой шанс, оставив свою главную цель – тонкостенные десантные корабли в заливе Лейте – в разгар сражения, тем самым нарушив важный военный принцип.

А американские 3–й и 7–й флоты, как передал по рации на Гавайи и в Вашингтон адмирал Халси, перебили хребет японскому флоту, «оказывая поддержку нашим солдатам, высаживавшимся на Лейте».

Лейте стал великолепной прощальной речью линкора и, вероятно, последним морским сражением, в котором главную роль играл корабль, вооруженный крупными орудиями.

Сражение обрекло японцев на дальнейшее поражение и стало последней главой истории войны на Тихом океане.

Глава тринадцатая. Бой в заливе Лейте

Введение в действие плана "Сё-го". - Расстановка сил союзников. - Бой в море Сибуян. - Атаки группы Шермана. - Действия адмирала Хэлси. - Бой в заливе Суригао. - Бой у мыса Энганьо. - Бой у острова Самар.

Бой в заливе Лейте, явившийся следствием вторжения американских вооруженных сил на Филиппинские острова, по своей сложности и важности не имеет себе равных в истории морских сражений. Бой длился четыре дня и представлял собой серию боев и боевых эпизодов, происходивших на расстоянии сотен миль один от другого. Наиболее важными из них были бои в море Сибуян (24 октября), в проливе Суригао, у мыса Энганьо и в районе острова Самар (25 октября 1944 года).

В результате этих боев японский императорский военно-морской флот как боевая сила перестал существовать, а военно-морской флот США стал господствовать на Тихом океане.

Введение в действие плана "Сё-го"

С момента прорыва американскими вооруженными силами внутренней линии обороны японцев на Тихом океане, который был осуществлен путем захвата южных Марианских островов, японское высшее командование пересмотрело свой стратегический план войны под углом зрения организации жесткой обороны, во-первых, собственно Японских островов и, во-вторых, жизненно важных для решения задач войны Филиппинских островов, острова Формоза и островов Рюкю. Линия обороны, охватывавшая Филиппины, Формозу и Рюкю, позволяла редеющему японскому танкерному флоту поставлять в Японию жизненно важную для нее нефть из Ост-Индии. Поэтому новый японский план обороны, получивший название "Сё-гo", или "Операция победы", был разработан в четырех вариантах: "Сё-1" для Филиппин; "Сё-2" - для островов Формоза, Рюкю и южной части Японии; "Сё-3" - для центральной части Японии; "Сё-4" - для северной части Японии. План "Сё-гo", как и план "А-гo", который потерпел неудачу в Филиппинском море, предполагал массированное использование флота и авиации против американских сил вторжения на территорию в указанном периметре обороны; предусматривалось, что первый, уничтожающий, удар нанесут самолеты берегового базирования.

План "Сё-го" был, однако" расстроен еще до вторжения на Филиппины. Это было сделано в сентябре и октябре ударами авиации 3-го флота по японским авиационным базам на Филиппинах, Рюкю и Формозе, в результате которых ВВС Японии потеряли более 1200 самолетов. В результате действий американских подводных лодок против японского танкерного флота почти полностью прекратилась доставка нефти в Японию, и японский Объединенный флот был не в состоянии действовать вне баз метрополии как оперативная сила. В этой критической обстановке адмирал Тойода мог принять только одно решение - разделить флот. Оставив авианосцы в Японии, где они проходили ремонт, а летчики - тренировку, Тойода направил большое число надводных кораблей в район Сингапура, где в распоряжении японцев имелись достаточные запасы топлива.

17 октября, когда в заливе Лейте высадился передовой отряд десанта, силы японского Объединенного флота дислоцировались: соединение линейных кораблей, крейсеров и эсминцев под командованием вице-адмирала Курита - в Линга Роадс, вблизи Сингапура; соединение крейсеров и эсминцев под командованием вице-адмирала Сима - в Амами (острова Рюкю); соединение авианосцев и эскортных кораблей под командованием вице-адмирала Одзава - в пределах японских вод, между островами Хонсю и Сикоку.

После высадки десанта на острове Лейте адмирал Тойода немедленно ввел в действие план "Сё-1". Зная, что американские силы на море и в воздухе намного превосходят японские, Тойода все же решил дать бой, так как понимал, что с потерей Филиппин Япония лишилась бы жизненно важной для нее коммуникации с Ост-Индией, силы Объединенного флота оказались бы навсегда разъединенными, невозможным оказалось бы и снабжение кораблей соединений вице-адмирала Курита боеприпасами, а сил вице-адмиралов Сима и Одзава - топливом. Японский флот оказался бы под угрозой разгрома по частям, а собственно Япония была бы блокирована.

Соединение вице-адмирала Курита вышло из Линга вскоре после полудня 18 октября с задачей нанести удар по судам и кораблям десантных сил в районе высадки. При этом соединение должно было по возможности избежать встречи с 3-м американским флотом и, если необходимо, навязать бой 7-му флоту США и уничтожить его. 20 октября, когда американский десант создавал плацдарм на острове Лейте, соединение Курита вошло в залив Бруней для приема топлива. Рано утром 22 октября Курита вывел большую часть своего соединения из Брунея и направился в пролив Палаван. Это соединение американцы назвали центральным соединением. По замыслу Курита, оно должно было пересечь море Сибуян южнее острова Лусон, пройти пролив Сан-Бернардино и на рассвете 25 октября войти в залив Лейте с севера.

Оставшийся в Брунее отряд кораблей (два линейных корабля, тяжелый крейсер и четыре эсминца) под командованием вице-адмирала Нисимура вышел оттуда после полудня 22 октября. Некоторое время этот отряд шел в северном направлении с целью избежать встречи с подводными лодками противника, а затем через моря Сулу и Минданао направился в пролив Суригао с задачей нанести удар по американским силам в заливе Лейте с юга.

С получением приказа адмирала Тойода о введении в действие плана "Сё-1", соединение вице-адмирала Сима (два тяжелых крейсера, легкий крейсер и четыре эсминца) направилось к Пескадорским островам, расположенным к западу от острова Формоза, а затем повернуло на юг, чтобы во взаимодействии с отрядом вице-адмирала Нисимура атаковать американские силы в заливе Лейте через пролив Суригао. Оба эти отряда были названы американцами южным соединением,

Через несколько часов после выхода отряда Нисимура из Брунея вице-адмирал Одзава вывел северное соединение (тяжелый авианосец, три легких авианосца, два линейных корабля, три легких крейсера и восемь эсминцев). На это соединение не возлагалось особых надежд в смысле оказания им непосредственной поддержки в ожидавшемся сражении, поскольку в результате очень тяжелых потерь в летном составе авианосной авиации в боях над Формозой и отставания программы подготовки новых летчиков японский военно-морской флот имел в своем распоряжении очень небольшое число опытных летчиков, способных совершать посадку самолетов на полетную палубу. Задача северного соединения состояла в том, чтобы отвлечь на себя 3-й флот США и тем самым обеспечить удар сил под командованием Курита, Нисимура и Сима по сосредоточенным в районе Лейте американским десантным силам. Адмирал Тойода правильно оценил обстановку, полагая, что адмирал Спрюэнс не допустит отвлечь свое соединение из района острова Сайпан, а адмирал Хэлси, узнав о возможности потопить японские авианосцы, может уйти из залива Лейте, Он считал, что северное соединение, выполняя роль приманки, будет уничтожено.

Таким образом, одновременно три соединения японского военно-морского флота из разных районов следовали к заливу Лейте. Успех столь сложной операции зависел от согласованности действий всех сил по времени, что, в свою очередь, зависело от устойчивости радиосвязи. Но, как показали последовавшие бои, соединения оперативного флота, действовавшие на большом удалении друг от друга, не смогли обмениваться жизненно важной информацией.

Через час после рассвета 23 октября центральное соединение вице-адмирала Курита, находившееся в районе острова Палаван, было атаковано двумя американскими подводными лодками "Дартер" и "Дэйс", патрулировавшими на подходах к Филиппинам. Тяжелый крейсер "Атаго", получив попадания четырех торпед с "Дартера", затонул. Тяжелый крейсер "Такао" получил два попадания и вынужден был в сопровождении двух эсминцев уйти обратно в залив Бруней. Третий тяжелый крейсер - "Майя", атакованный лодкой "Дэйс", получил попадания и в результате взрывов погребов затонул. Курита и его штаб успели перейти на эсминец, а затем на линейный корабль "Ямато". Рано утром 24 октября центральное соединение прошло к югу от острова Миндоро и вошло в море Сибуян. Курита понимал, что в результате столкновения с лодками противника американцам стало известно о движении его соединения, а также то, что соединение находилось в пределах дальности действия авианосной авиации 3-го флота адмирала Хэлси, находившегося восточнее Филиппин,

В это время отряд вице-адмирала Нисимура находился в море Сулу, примерно в 200 милях к югу от центрального соединения, и также был в зоне радиуса действий авиации 3-го флота. В 60 милях южнее этого отряда шел отряд вице-адмирала Сима.

Расстановка сил союзников

На первых этапах десантной операции в заливе Лейте силы союзников, почти целиком американские, находились в море, в районе высадки десанта, и были расположены в несколько линий.

В заливе Лейте находился усиленный 7-й флот под командованием вице-адмирала Кинкейда, находившегося на флагманском десантном судне "Уосэтч". На крейсере "Нэшвилл" находился генерал Макартур. В заливе Лейте располагались два отряда десантных транспортов, грузовые и десантные суда, а также группа кораблей артиллерийской поддержки под командованием контр-адмирала Олдендорфа, в которую входили шесть старых линейных кораблей, крейсера и эсминцы. К востоку, сразу же по выходе из залива Лейте, располагались входившие в состав 7-го флота три группы эскортных авианосцев в охранении эскадренных и эскортных миноносцев под командованием контр-адмирала Спрэгью. Всего первоначально в указанных группах насчитывалось 18 эскортных авианосцев. Авиация с авианосцев обеспечивала ПВО десантных сил и поддержку десанта на берегу, а также выполняла задачи ПЛО.

К востоку от острова Лусон находились корабли 3-го флота адмирала Хэлси. Часть кораблей из состава 3-го флота была временно переброшена в 7-й флот, Теперь вместо 3-го флота было 38-е оперативное соединение, состоявшее из четырех неоднородных по своему составу оперативных групп под командованием вице-адмирала Маккейна и контр-адмиралов Богана, Шермана и Дэвисона. Каждая оперативная группа имела в среднем 23 корабля, в том числе 2 тяжелых авианосца, 2 легких авианосца, 2 новых линейных корабля, 3 крейсера и 14 эсминцев. Хэлси, находившийся на линейном корабле "Нью-Джерси", был в группе контр-адмирала Богана; в группе контр-адмирала Шермана на авианосце "Лексингтон" находился вице-адмирал Митчер. Адмирал Хэлси осуществлял общее тактическое командование 38-м оперативным соединением.

После высадки десанта на остров Лейте, которая прошла без помех со стороны японского флота, адмирал Хэлси решил воспользоваться случаем и предоставить кораблям 3-го флота возможность пополнить запасы топлива и боеприпасов и дать личному составу небольшой отдых. Оперативные группы должны были сделать это по очереди, и с этой целью группа Маккейна первой направилась в район острова Юлити. В это время адмирал Хэлси получил донесение подводной лодки "Дартер" о подходе с запада японского соединения вице-адмирала Курита. Очевидно, японский флот все же решил нанести удар. Оперативная группа Маккейна продолжала идти на юго-восток. Остальным трем группам Хэлси приказал следовать к месту встречи с танкерами, принять топливо и направиться ближе к Филиппинам. К рассвету 24 октября оперативные группы вышли к Филиппинам: группа Шермана - в район острова Лусон, группа Богана - в район пролива Сан-Бернардино и группа Дэвисона - в район залива Лейте. Расстояние между группами Дэвисона и Шермана составляло более 160 миль. К 06.30 поисковые группы самолетов со всех трех оперативных групп кораблей производили поиск противника в направлениях на запад, северо-запад и юго-запад.

Бой в море Сибуян

Вскоре после 09.00 24 октября поисковая группа самолетов из оперативной группы Дэвисона обнаружила в морс Сулу отряд Нисимура - авангард южного соединения - и атаковала его, нанеся значительные повреждения старому линейному кораблю "Фусо" и эсминцу. Несколько позже в тот же день бомбардировщик 5-й воздушной армии обнаружил в море Сулу второй отряд южного соединения Сима. Кинкейд правильно решил, что оба отряда японских кораблей представляют собой части одного соединения, следующего через пролив Суригао в залив Лейте, и принял меры к усилению обороны подходов к заливу Лейте со стороны пролива Суригао.

В 08.10 адмирал Хэлси получил донесение от самолета поисковой группы Богана о движении центрального соединения Курита, находившегося у входа в море Сибуян. Хэлси приказал группам Дэвисона и Шермана полным ходом идти на соединение с находившейся в центре группой Богана и сосредоточить всю ударную мощь авианосной авиации по кораблям центрального соединения Курита. Одновременно Маккейн получил приказ изменить курс, принять в море топливо и ждать дальнейших распоряжений.

В течение 24 октября авианосная авиация оперативных групп 3-го флота нанесла пять ударов по кораблям соединения Курита, шедшего без авиационного прикрытия, К середине полудня четыре линейных корабля получили попадания, тяжелый крейсер "Миоко" был выведен из строя и отходил на запад, а огромный линейный корабль "Мусаси", получивший попадания торпед и бомб, остался далеко позади соединения. Последняя атака самолетов была сконцентрирована на "Мусаси", в результате которой он, получив попадания 19 торпед и 17 бомб, перевернулся и затонул.

24 октября центральное соединение продолжало двигаться через море Сибуян в направлении пролива Сан-Бернардино. Курита по радио жаловался на отсутствие авиации прикрытия, в результате чего соединение жестоко страдало от ударов авиации противника, и в конце концов приказал центральному соединению лечь на обратный курс - на запад.

Атаки группы Шермана

Курита не получил воздушной поддержки потому, что командование японской авиации на острове Лусон считало, что помощь центральному соединению будет более действенной при нанесении воздушных ударов по американским авианосцам. Используя наспех подготовленных летчиков, японское командование полагало, что против кораблей они смогут действовать успешнее, нежели в воздушных боях над своими кораблями. Поэтому, получив рано утром 24 октября донесение с самолета о движении оперативной группы Шермана, японцы бросили против нее все имевшиеся в их распоряжении самолеты.

Шерман получил донесение о приближении японских самолетов в тот момент, когда он готовился выслать авианосную авиацию для удара по кораблям центрального соединения. Получив донесение, Шерман задержал вылет торпедоносцев и бомбардировщиков и приказал убрать их в ангары. Одновременно был отдан приказ о сосредоточении всех истребителей группы для перехвата самолетов противника. Корабли группы отошли, чтобы укрыться за полосой шквального дождя. Как и в воздушных боях в районе Марианских островов, отлично подготовленные американские летчики нанесли неопытному противнику жестокое поражение. Ни один японский самолет в период боя не смог пробиться, чтобы атаковать авианосцы. Однако примерно в 09.30, когда небо было очищено от японских самолетов и оперативная группа выходила из-под облачности, чтобы принять самолеты, один бомбардировщик противника, вынырнув из-за облаков, атаковал легкий авианосец "Принстон". В результате взрыва бомбы были уничтожены самолеты на палубе, разлившийся бензин загорелся; огонь охватил ангары, в которых находились шесть торпедоносцев "Авенджер" с торпедами. Все шесть торпед взорвались одна за другой, уничтожив оба лифта и разрушив большую часть полетной палубы,

При создавшейся обстановке Шерман не пошел на соединение с группой Богана, как приказал адмирал Хэлси. Оставив несколько крейсеров и эсминцев для охранения охваченного пожаром авианосца, Шерман приказал остальным кораблям группы маневрировать вблизи на случай необходимости оказать поддержку оставленным у "Принстона" кораблям. Поздним утром самолеты с трех авианосцев его группы вылетели для нанесения удара по соединению Курита. К этому времени разведывательные самолеты северного соединения Одзава, маневрировавшего в районе мыса Енганьо (остров Лусон), также обнаружили группу Шермана. В 11.45. Одзава выслал группу из 76 самолетов, в которую вошла большая часть имевшихся в его распоряжении действующих машин. Спустя час, в момент, когда Шерман собирался выслать самолеты для повторной атаки центрального соединения, радиолокатором обнаружили приближающиеся японские самолеты. На этот раз Шерман немедленно выслал авиацию для намеченного удара и одновременно приказал истребителям отразить атаку авиации противника. Истребители выполнили свою задачу, и атака японских самолетов была отбита. Из всей группы японских самолетов на остров Лусон ушло только 20 машин, остальные погибли.

Тем временем решалась судьба авианосца "Принстон". Одно время казалось, что аварийным группам удастся справиться с огнем. Однако в середине дня пламя проникло в торпедный погреб и последовал огромной силы взрыв, оторвавший корму и кормовую часть полетной палубы. На находившийся у борта авианосца крейсер "Бирмингам" обрушился град обломков и кусков стали, которыми было убито 200 и ранено вдвое больше человек личного состава крейсера. Вскоре после этого командир "Принстона" приказал экипажу покинуть корабль.

Действия адмирала Хэлси

Во вторжении на остров Лейте участвовали американские силы центральной части Тихого океана и силы юго-западной части Тихого океана, причем командующего этими объединенными силами назначено не было. Командующий 3-м флотом адмирал Хэлси подчинялся адмиралу Нимицу, штаб которого находился в Пирл-Харборе, а сам адмирал Нимиц - комитету начальников штабов, находившемуся в Вашингтоне. Адмирал Кинкейд, как командующий 7-м флотом, на время операции у Лейте подчинялся генералу Макартуру, а последний - комитету начальников штабов. Хотя адмиралы Хэлси и Кинкейд не подчинялись друг другу, ожидать каких-либо недоразумений в решении задач операции не приходилось. Оба командующих были достаточно выдержанными и грамотными офицерами, и от них можно было ожидать взаимопонимания в вопросах координирования усилий. И все же оказалось, что каждый из них понимал свою задачу в этой операции по-своему.

7-й флот, обеспечивший переход десантных сил в залив Лейте, должен был обеспечить и высадку десанта. Но возникал вопрос: кто же должен обеспечить оперативное прикрытие, то есть не допустить, чтобы флот противника атаковал американские десантные силы?

Нимиц предписывал Хэлси: "Прикрывать и поддерживать силы юго-западной части Тихого океана". Кинкейд сделал из этого вывод, что действия 7-го флота в районе острова Лейте должен прикрыть 3-й флот. В задачу 7-го флота, по мнению Кинкейда, входило "обеспечение высадки десантных войск и их боевых действий на берегу. Корабли 7-го флота имели на борту очень малый процент бронебойных снарядов, а эскортные авианосцы вместо торпед и крупных бомб имели бомбы, предназначавшиеся для поражения личного состава. Мы ни в коей мере не были подготовлены к ведению морского боя".

В директиве адмирала Нимица также указывалось: "Если представится возможность уничтожить главные силы флота противника или если такая возможность может быть создана намеренно, задача уничтожения главных сил противника является первоочередной". Адмирал Хэлси сделал из этого вывод, что задачей 3-го флота является наступление, а не оборона. "В задачу 3-го флота не входило прикрытие 7-го флота, - писал он позже, - 3-й флот должен был решать задачи наступательного характера".

Рано утром 24 октября Кинкейд приступил к организации обороны подходов к району высадки десанта со стороны пролива Суригао, откуда ожидался подход южного соединения противника. Тем временем авиация 3-го флота адмирала Хэлси наносила массированные удары по центральному соединению вице-адмирала Курита. В середине полудня, когда центральное соединение продолжало движение, намереваясь, очевидно, прорваться через пролив Сан-Бернардино, Хэлси сделал предварительные распоряжения на случай встречного морского боя. В 15.12 он отдал по радио предварительный приказ вице-адмиралу Ли о формировании 34-го оперативного соединения, в которое должны были войти 4 линейных корабля, 3 тяжелых крейсера, 3 легких крейсера и 14 эсминцев из состава оперативных групп Богана и Дэвисона. "Этим приказом, который оказал большое влияние на бой следующего дня, - заявил Хэлси, - я намеревался только предупредить, кого это касалось, что в случае, если, по обстановке, придется дать морской бой, то указанные в приказе корабли будут выведены из состава 38-го оперативного соединения и сформированы в 34-е оперативное соединение, которое и должно дать бой противнику".

Адмирал Кинкейд, которому данный приказ не был адресован, перехватил его и, прочитав, выразил свое удовлетворение, полагая, что теперь выход из пролива Сан-Бернардино надежно охраняется мощным соединением кораблей 3-го флота. Но адмирал Кинкейд не имел в своем распоряжении последующих приказов Хэлси, разъясняющих приказ на формирование 34-го соединения. Впоследствии он заявил, что "решение Хэлси не вводить в действие приказ на посылку соединения кораблей к проливу Сан-Бернардино было совершенно непонятным".

Движение соединения Курита в море Сибуян и отрядов Нисимура и Сима в море Сулу свидетельствовало о намерении японцев нанести удар по американским силам в заливе Лейте с двух направлений. Полагая, что в операции такого масштаба противник непременно использует авианосные силы, американское командование считало, что авианосцы дислоцировавшиеся в период высадки десанта на остров Лейте в Японии, теперь должны находиться в море, следуя в южном направлении, для выполнения во взаимодействии с центральным и южным соединениями японского флота задач операции против американских сил в заливе Лейте.

Авианосное соединение вице-адмирала Одзава действительно находилось севернее залива Лейте. Оно делало все возможное, чтобы привлечь к себе внимание американцев: корабли дымили, велись радиопереговоры на разных частотах и даже высылались передовые отряды кораблей, которые безуспешно пытались обнаружить 3-й флот, чтобы завязать бой. В течение всего утра и в начале полудня Шерман, в задачу которого входило осуществлять поиск противника в северном направлении, не высылал для этой цели авиацию, так как она была занята отражением атак японской авиации с острова Лусон и прикрытием горевшего авианосца "Принстон". Японское авианосное соединение было обнаружено поисковым бомбардировщиком из группы Шермана уже далеко за полдень. Оно находилось в 190 милях к северо-востоку от группы Шермана. Митчер сообщил об этом Хэлси. Одновременно Шерман приказал потопить авианосец "Принстон" торпедами. Донесение о соединении Одзава, казалось, подтверждало первоначальные выводы Хэлси о том, что все три японских соединения - южное, центральное и северное следуют для встречи в районе залива Лейте. Хэлси принял решение расстроить планы японского командования. Он считал, что слабое южное соединение противника может взять на себя адмирал Кинкейд. Руководствуясь донесениями своих летчиков, сообщавших о больших повреждениях в результате атак американской авиации кораблей центрального соединения, Хэлси считал возможным предоставить и это соединение заботам Кинкейда. К тому же последующие донесения разведки сообщали об отходе центрального соединения на запад. Таким образом, оставалось северное авианосное соединение, не подвергавшееся ударам американских сил и обладавшее благодаря авиации возможностью вести бой в радиусе на сотни миль. Оценив обстановку, Хэлси решил, что основной целью его сил является северное соединение японцев. Теперь следовало определить, как лучше выполнить задачу. В принципе имелись три варианта.

1. 3-й флот адмирала Хэлси мог занять позицию у пролива Сан-Бернардино, подождать похода северного соединения противника и затем нанести удар. Этот вариант Хэлси отклонил, так как при этом его корабли могли стать объектом для ударов как японской авиации с береговых баз, так и авианосной авиации с использованием ею береговых аэродромов. В сражении в Филиппинском море подобные действия японской авианосной авиации оказались невозможными, потому что бомбардировщики с авианосцев соединения Митчера сумели нейтрализовать аэродромы на острове Гуам, Но нейтрализовать все японские аэродромы на Филиппинах было невозможно.

2. Адмирал Хэлси мог оставить у пролива Сан-Бернардино 34-е оперативное соединение, а удар по северному соединению противника нанести авианосной авиацией. Однако, переоценив возможности японской береговой и авианосной авиации, Хэлси отклонил и этот вариант. Он считал, что совместными действиями японская береговая и авианосная авиация могут причинить больше вреда разделенному на две части 3-му флоту. Он хотел, чтобы все корабли флота находились вместе, чтобы их зенитную артиллерию можно было использовать для непосредственной ПВО авианосца, а авианосную авиацию - для ПВО артиллерийских кораблей.

3. Адмирал Хэлси мог, наконец, оставив пролив Сан-Бернардино неприкрытым, направить все силы флота для нанесения удара по северному соединению. Хотя при этом Хэлси оставлял район, занимая который он прикрывал американские силы в районе высадки, он все же принял этот вариант. Хэлси заявил: "Принятый мной план действий сохранял всю ударную мощь флота и инициативу действий в моих руках. Кроме того, он давал наибольшую возможность нанести удар внезапно. Даже если бы центральное соединение противника прошло тем временем через пролив Сан-Бернардино в направлении залива Лейте, оно могло надеяться только лишь несколько помешать выполнению десантной операции. Из-за полученных кораблями соединения повреждений от авиации оно не могло добиться успеха в решении задачи уничтожения десантных сил. Я считал, что Кинкейд имеет в своем распоряжении достаточно сил, чтобы отразить удар этого соединения, если противник попытается нанести его".

Приняв указанное решение, адмирал Хэлси приказал начальнику своего штаба контр-адмиралу Керни дать распоряжение 3-му флоту следовать на сближение с японским северным соединением, находившимся на расстоянии 300 миль к северу, Керни отдал по радио распоряжения: контр-адмиралу Маккейну - идти полным ходом на сближение с другими авианосными группами 3-го флота; контр-адмиралу Дэвисону и контр-адмиралу Богану - лечь на курс 0°; контр-адмиралу Шерману присоединиться в полночь к оперативным группам Дэвисона и Богана; адмиралу Митчеру - принять на себя тактическое командование 38-м оперативным соединением и нанести удар по японскому северному соединению рано утром 25 октября. Одновременно от имени адмирала Хэлси Керни передал адмиралу Кинкейду информацию следующего содержания: "В составе трех групп следую на север для атаки на рассвете авианосных сил противника".

Адмирал Кинкейд, считая, что 34-е оперативное соединение сформировано, понял последнюю информацию Хэлси в том смысле, что против северного соединения противника высланы три авианосные группы. К этому времени большинство артиллерийских кораблей 7-го флота Кинкейд выслал на юг с задачей блокировать выход из пролива Суригао и уничтожить подходившее южное соединение японского флота. Хотя Кинкейд чувствовал себя в безопасности от удара с севера, считая, что выход из пролива Сан-Бернардино надежно блокирован 34-м оперативным соединением, он все же приказал вести авиаразведку в северном направлении. Однако случилось так, что самолеты пролетели вдоль пролива Сан-Бернардино или слишком рано, чтобы обнаружить противника, или слишком поздно.

В отношении своего решения атаковать северное соединение японского флота Хэлси впоследствии писал: "Если бы история повторилась, то есть если бы сложилась та же обстановка и я имел ту же информацию, я бы принял то же самое решение". По мнению Хэлси, как, впрочем, и по мнению в то время фактически всех руководящих офицеров флота США, авианосцы противника представляли основную опасность для морских операций американского флота. Самолеты из группы Шермана доносили, что они видят к северу только небольшую группу неприятельских авианосцев. Однако Хэлси считал, что самолеты могли и не обнаружить всех японских авианосцев в море. К тому же Хэлси не мог знать, что авианосцы Одзава являются приманкой и что большая часть их авиации уже уничтожена. Рассматривая значимость задачи, которую он ставил себе, планируя удар по японскому соединению для достижения конечной цели - поражения Японии, Хэлси пришел к выводу, что наилучшим вкладом в дело победы в целом будет уничтожение японской авианосной авиации, для чего следует воспользоваться представившейся возможностью. Эту точку зрения Хэлси полностью разделял и его штаб.

Адмирал Хэлси был настолько убежден в правильности принятого им решения, что никак не реагировал на полученное от ночного разведчика с авианосца "Индепенденс" донесение, в котором сообщалось, что центральное соединение Курита, снова повернув на восток, следовало в направлении пролива Сан-Бернардино и что не горевшие долгое время навигационные огни в проливе снова включены. Хэлси не реагировал и на сигналы контр-адмирала Богана и вице-адмирала Ли, в которых они высказывали сомнения относительно правильности принятого им решения. Попытка офицеров штаба склонить адмирала Митчера дать адмиралу Хэлси совет повернуть 3-й флот на юг также не имела успеха. "Если ему нужен мой совет, он спросит меня", - заявил Митчер. В 23.45 24 октября оперативная группа Шермана присоединилась к группам Богана и Дэвисона. Часом позже японское центральное соединение, форсировав пролив Сан-Бернардино, вошло в Филиппинское море позади шедшего на север 3-го флота адмирала Хэлси.

Курита повернул свое соединение обратно на восток, чтобы форсировать пролив вскоре после захода солнца. Это решение было принято им на основании категорического приказа адмирала Тойода. Курита полагал, что, выйдя в Тихий океан, его соединение попадет под удар американских сил, однако этого не произошло. Между его кораблями и американскими транспортами с десантом, находившимися в заливе Лейте, располагались лишь небольшие группы эскортных авианосцев 7-го флота, маневрировавших к востоку от залива Лейте. 3-й флот не знал о выходе в Тихий океан центрального соединения японского флота по той причине, что производившие ночную разведку самолеты с авианосца "Индепенденс" были отозваны для обеспечения 38-го оперативного соединения, то есть для разведки северного соединения японского флота. Замысел адмирала Тойода, предусматривающий использование северного соединения в качестве приманки, удался, но Курита не знал об этом ни в тот момент, ни позже. Переданное по радио сообщение Одзава о том, что его преследует 3-й флот адмирала Хэлси, не было получено командирами других соединений оперативного флота.

Бой в заливе Суригао

С 20 октября в дозоре при выходе из пролива Суригао в залив Лейте находилось семь американских эсминцев. Позже к ним были добавлены торпедные катера, которые патрулировали собственно пролив и южный выход из него. В общей сложности 24 октября в районе пролива было сосредоточено 39 торпедных катеров. В полдень 24 октября Кинкейд приказал привести 7-й флот в боевую готовность на случай ночной атаки японских надводных сил. Три часа спустя он приказал контр-адмиралу Олдендорфу расположить артиллерийские корабли так, чтобы блокировать северный выход из пролива. Будучи уверен, что 3-й флот адмирала Хэлси прикрывает его силы с севера, Кинкейд решил выполнить указанную задачу всем составом артиллерийских кораблей 7-го флота (6 старых линейных кораблей, 4 тяжелых и 4 легких крейсера и 21 эсминец).

Имея подавляющее превосходство в силах, Олдендорф намеревался не только отразить атаку противника, но и уничтожить его. Линейные корабли заняли позиции у северного выхода из пролива Суригао. Позиция, занятая линейными кораблями, позволяла им свободно маневрировать, в то время как противник, следуя вдоль пролива, такой возможности не имел. Кроме того, выбранная для линейных кораблей позиция позволяла в случае необходимости перебросить их для прикрытия входа в залив Лейте с востока. На флангах линии линейных кораблей Олдендорф расположил крейсера и несколько выдвинутые вперед эсминцы, задача которых состояла в том, чтобы нанести по противнику торпедные удары. Таким образом, любые силы противника, идущие с юга через пролив Суригао, неминуемо должны были подвергнуться сначала торпедным атакам торпедных катеров и эсминцев, а затем попасть под удар артиллерии линейных кораблей и крейсеров.

Соединения Нисимура и Сима находились в море Минданао на расстоянии 40 миль друг от друга и следовали в приготовленную для них западню. Названные японские соединения имели приказ о взаимодействии, но их командующие не поддерживали между собой прямой связи. Сима, не зная, что его соединение обнаружено американским армейским бомбардировщиком, надеялся, что, соблюдая радиомолчание, он сможет нанести удар по американским силам в заливе Лейте внезапно. Решение не поддерживать радиосвязи с Нисимура Сима принял еще и потому, что был старше Нисимура, и если бы он информировал последнего о своем присутствии, то в силу железных японских законов о старшинстве ему пришлось бы принять на себя тактическое командование обоими соединениями, чего Сима не хотел, так как не знал всех деталей проводимой операции против американских сил в заливе Лейте. Что же касается Нисимура, то он, имея собственное мнение о способе выполнения задачи, был доволен представившейся ему возможностью действовать самостоятельно,

В конце дня Нисимура получил сообщение о том, что в результате воздушных налетов американской авиации центральное соединение задержано в море Сибуян и потому прибыть в залив Лейте в назначенное время не сможет. Очевидно, для того чтобы войти в залив Лейте под прикрытием темноты, Нисимура перенес время прибытия своих кораблей несколько вперед. В период с 23.00 24 октября до 02.00 25 октября отряд Нисимура вел бой с американскими торпедными катерами, которые, не имея боевого опыта, не смогли добиться попаданий в корабли противника, но зато оказали неоценимую услугу Олдендорфу, сообщив ему о движении кораблей Нисимура в проливе.

В 02.30 торпедной атакой эсминцев началась главная фаза боя в проливе Суригао. Дав сигнал торпедным катерам держаться в стороне, два дивизиона эсминцев на параллельных курсах полным ходом пошли в атаку. Выпустив 47 торпед по кораблям противника, эсминцы, прикрываясь дымовой завесой, без повреждений вышли из-под сильного артиллерийского огня японских кораблей. В результате этой атаки оба линейных корабля японского соединения получили попадания торпедами, один эсминец был потоплен, а два других - выведены из строя. Линейный корабль "Фусо" вышел из кильватерной колонны и вскоре взорвался и затонул. Линейный корабль "Ямасиро", на котором находился вице-адмирал Нисимура, имея одно попадание торпеды, продолжал движение в северном направлении в сопровождении тяжелого крейсера "Могами" и эсминца "Сигурэ".

Вслед за атакой эсминцев первой линии в торпедную атаку одна за другой пошли группы эсминцев, располагавшиеся на флангах артиллерийских кораблей Олдендорфа. В результате линейный корабль "Ямасиро" получил еще три попадания торпед, а ранее поврежденный эсминец был потоплен.

В 03.51 оставшиеся корабли соединения Нисимура подошли к линии расположения главных сил 7-го флота на дистанцию 13 миль. Американские крейсера, а минутой позже и линейные корабли открыли по противнику артиллерийский огонь. Под градом снарядов "Ямасиро" начал тонуть, на крейсере "Могами" вспыхнул пожар, и он почти потерял ход, а эсминец "Сигурэ", поврежденный неразорвавшимся снарядом, вышел из строя. В 04.09 Олдендорф, получив донесение о том, что его левофланговая группа эсминцев попала под обстрел своих кораблей, приказал прекратить огонь. Эсминец "Эльберт У. Грэнт", получив 19 попаданий снарядов, вышел из строя. Это был единственный поврежденный в ходе боя американский корабль.

В это время соединение Сима с боем прошло заслон из торпедных катеров. Легкий крейсер "Абукума" получил попадание торпеды и вынужден был снизить ход до 10 узлов. В 04.10 соединение Сима, следуя прежним курсом, прошло мимо горевших частей подорванного линейного корабля "Фусо", которые он принял за два линейных корабля - "Фусо" и "Ямасиро". Десятью минутами позже он увидел впереди по левому борту горевший и, по-видимому, не имевший хода крейсер "Могами". В этот момент японские корабли установили радиолокационный контакт с кораблями противника впереди по курсу. Приказав эсминцам атаковать их, Сима повернул крейсера вправо на 90°, чтобы использовать их торпедное оружие. Следуя новым курсом, флагманский корабль соединения Сима - тяжелый крейсер "Начи" - столкнулся с крейсером "Могами", который шел на юг со скоростью 8 узлов. Сима приказал своим кораблям лечь на обратный курс. К ним присоединились поврежденный эсминец "Сигурэ" и горевший крейсер "Могами".

Сима был уверен, что соединение Нисимура попало в западню, и считал бессмысленным продолжать выполнение намеченного плана, ибо в противном случае его корабли подверглись бы уничтожению, как это случилось с кораблями Нисимура. К тому же сообщение, которое он получил от центрального соединения, говорило о том, что последнее отходило в западном направлении. От северного соединения Сима сообщений не имел. При сложившихся обстоятельствах он считал, что самое лучшее для него - отойти, выждать благоприятный момент и совместно с соединениями Курита и Одзава нанести удар по американским силам в заливе Лейте. Олдендорф, получив данные об отходе соединения Сима, приказал крейсерам и эсминцам преследовать противника. В предрассветной дымке, установив с колонной японских кораблей, которую замыкал крейсер "Могами", визуальный контакт, корабли Олдендорфа открыли огонь. Крейсер "Могами" получил попадание и вновь загорелся. Чтобы избежать торпедного удара японских кораблей, Олдендорф изменил курс. Несколько позже группа кораблей его соединения встретила и потопила поврежденный эсминец из отряда Нисимура. Остальные японские корабли - четыре крейсера и пять эсминцев - с боем отошли в море Минданао. Здесь они подверглись атаке самолетов южной группы эскортных авианосцев 7-го флота, в результате которой крейсер "Могами" был окончательно выведен из строя и затоплен своим экипажем. Из соединения Нисимура остался только "Сигурэ". Зато у вице-адмирала Сима все корабли, кроме серьезно поврежденного крейсера "Абукума", остались в строю.

В то время как происходило описанное выше уничтожение кораблей Нисимура, поступило тревожное сообщение о том, что центральное соединение Курита, пройдя пролив Сан-Бернардино, атаковало северную группу эскортных авианосцев 7-го флота. Олдендорф приказал немедленно прекратить преследование соединения Сима и поспешил собрать корабли своей группы. Одновременно самолетам, участвовавшим в налете на крейсер "Могами", было приказано заправиться бензином в Таклобане и атаковать центральное соединение Курита.

Адмирал Кинкейд оказался в крайне затруднительном положении. Он понял, что весь 3-й флот находился далеко на севере и не в состоянии в течение значительного времени оказать помощь 7-му флоту. Он также сознавал, что ускользнувшее от разгрома соединение Сима при удобном случае могло возвратиться через пролив Суригао и атаковать американские транспорты в заливе Лейте. Поэтому Кинкейд приказал Олдендорфу ввести свою группу кораблей в залив Лейте, где она могла бы одновременно прикрывать южный и восточный входы, и разделить ее на два равных отряда, один из которых выдвинуть на 25 миль к востоку, на позицию, с которой отряд смог бы оказать поддержку группе эскортных авианосцев, атакованной кораблями центрального соединения японцев. Это решение было продиктовано отчаянностью положения. Если бы даже корабли Олдендорфа достигли района боя вовремя, что было маловероятно, они вряд ли смогли бы успешно вести бой из-за недостатка бронебойных снарядов.

Бой у мыса Энганьо

Ночью 25 октября, когда соединение вице-адмирала Курита выходило из пролива Сан-Бернардино, а отряды вице-адмиралов Сима и Нисимура втягивались в пролив Суригао, 3-й флот адмирала Хэлси в составе оперативных групп Богана, Дэвисона и Шермана шел в северном направлении с целью атаковать северное соединение вице-адмирала Одзава. Несколько позже 02.00 радиолокаторы самолетов с авианосца "Индепенденс", которые вели разведку впереди 38-го оперативного соединения, обнаружили две отдельные группы надводных кораблей противника. Это были передовой отряд и главные силы северного соединения Одзава, разделившегося за день до этого с целью привлечь внимание американцев, В указанное время обе группы кораблей шли на рандеву, которое было назначено на 06.00. Получив донесение самолетов о противнике, Хэлси наконец приказал сформировать 34-е оперативное соединение, включив в него все шесть линейных кораблей 3-го флота. Соединение следовало впереди авианосных групп.

С наступлением рассвета с американских авианосцев были подняты 180 самолетов. Часом позже разведывательные самолеты 38-го оперативного соединения вновь обнаружили северное соединение противника, следовавшее в составе одного тяжелого и трех легких авианосцев, двух линейных кораблей-авианосцев, трех легких крейсеров и эсминцев. В завязавшемся воздушном бою американские истребители сбили большую часть истребителей противника, в то время как торпедоносцы и бомбардировщики через завесу зенитного огня атаковали японские корабли. В результате атаки один эсминец был потоплен, легкие авианосцы "Дзуйхо" и "Титосэ" повреждены бомбами, тяжелый авианосец "Дзуйкаку" торпедирован. В 10.00 американская авиация вторично атаковала теперь широко рассредоточенные корабли японского соединения. Одна группа американских бомбардировщиков атаковала крейсер "Тама", в результате чего он уменьшил скорость хода до 10 узлов. Вторая группа нанесла удар по легкому авианосцу "Тиёда", который потерял ход, загорелся и накренился.

Тем временем 34-е оперативное соединение Хэлси, ведя радиолокационное наблюдение за горизонтом в надежде обнаружить корабли противника, уходило все дальше на север, В 04.12 Кинкейд радировал Хэлси о том, что корабли 7-го флота ведут бой с японскими силами в проливе Суригао, и одновременно запросил его, "охраняет ли 34-е оперативное соединение выход из пролива Сан-Бернардино?". Эту радиограмму Хэлси получил, к сожалению, только в 06.48. Хэлси немедленно ответил, что "34-е оперативное соединение вместе с группами авианосцев действует против авианосного соединения противника". Это сообщение ошеломило Кинкейда.

В 08.00 Хэлси с большим запозданием получил сообщение о том, что в проливе Суригао атака противника отбита. Из этого Хэлси заключил, что 7-й флот теперь в состоянии полностью обеспечить оборону залива Лейте. Десять минут спустя Хэлси получил от Спрэгью, командира одной из групп эскортных авианосцев в районе залива Лейте, радиограмму, но тоже с задержкой, с просьбой о помощи. Эта группа, маневрировавшая в районе острова Самар, была атакована внезапно появившимися кораблями центрального соединения противника. Однако Хэлси не был встревожен. "Я считал, - заявил он позднее, - что 16 эскортных авианосцев имели достаточно самолетов, чтобы успешно обороняться до подхода тяжелых кораблей Олдендорфа".

Вслед за радиограммой Спрэгью Хэлси получил целую серию радиограмм от Кинкейда, в одной из которых, посланной открытым текстом, содержалась просьба оказать помощь авиацией и быстроходными линейными кораблями. Курита, перехватив незашифрованную радиограмму в адрес Хэлси, пришел к выводу, что мощное американское соединение находится где-то поблизости и быстро окажет помощь Спрэгью. Хэлси был раздражен. "Моей задачей, - заявил он позднее, было наступать, а не защищать 7-й флот; я должен был наносить 3-м флотом удары. Я стремился в тот момент перехватить японское соединение, которое серьезно угрожало не только Кинкейду и мне, но и всей стратегии войны на Тихом океане в целом". Хэлси принял решение, которое считал единственно возможным. Он радировал Маккейну: "Следовать полным ходом на помощь Спрэгью" - и информировал об этом распоряжении Кинкейда, а сам с 34-м оперативным соединением и тремя оперативными группами 38-го оперативного соединения продолжал идти в северном направлении, удаляясь от залива Лейте.

Адмирал Нимиц, находившийся в Пирл-Харборе и следивший за обстановкой в районе операции, решил наконец вмешаться. Он направил Хэлси резкую и лаконичную телеграмму: "Где находится, повторяю, где находится 34-е оперативное соединение?" Этот запрос Хэлси получил чуть позже 10,00. Около 11.00 он принял решение, о котором впоследствии пожалел. Хэлси приказал 34-му оперативному соединению повернуть на 180° и идти на юг. "В тот момент, - пишет Хэлси, - северное соединение японцев с двумя сильно поврежденными и потерявшими ход авианосцами находилось в 42 милях от 400-мм орудий моих линейных кораблей... Я не воспользовался возможностью, о которой мечтал с юношеских лет, когда был еще кадетом".

Расходясь со следовавшим на север 38-м оперативным авианосным соединением, Хэлси приказал оперативной группе Богана следовать за ним, чтобы обеспечить воздушное прикрытие кораблей, и одновременно выделил 4 крейсера и 10 эсминцев в состав 38-го оперативного соединения Митчера для усиления обороны авианосцев. Соединение Митчера в составе авианосных оперативных групп Шермана и Дэвисона и приданных артиллерийских кораблей продолжало движение на север с задачей нанести удары с воздуха по кораблям северного соединения японского флота. Незадолго до полудня более 200 самолетов соединения Митчера совершили в этот день третий по счету налет на японские корабли. Авианосец "Дзуйкаку" последний из участвовавших в операции против Пирл-Харбора, ветеран почти всех воздушных боев на Тихом океане - получил три торпедных попадания и затонул. Авианосец "Дзуйхо" получил тяжелые повреждения, но остался на плаву. В середине полудня американская авианосная авиация нанесла четвертый удар, потопив авианосец "Дзуйхо". Пятый и последний в этот день налет был нацелен на авианосец-линейный корабль "Исэ", но успеха не имел.

Около 14.00 Митчер, считая, что его авианосцы подошли к противнику слишком близко, приказал авианосным группам Шермана и Дэвисона идти в восточном направлении, а соединению артиллерийских кораблей следовать на север и уничтожить серьезно поврежденные корабли противника. Эта задача была не из легких: Одзава еще имел в своем соединении два авианосца-линейных корабля, в то время как шесть линейных кораблей 3-го флота ушли вместе с Хэлси на юг. Пока соединение артиллерийских кораблей добивало беспомощный авианосец "Тиёда" - последний из группы авианосцев приманки, - большая часть кораблей северного соединения Одзава оторвалась и ушла на север. С наступлением темноты американские корабли настигли три японских эсминца и один из них потопили. Еще севернее крейсер "Тама", шедший в одиночестве в Японию, был атакован и потоплен одной из подводных лодок Локвуда, которые в большом количестве находились на позициях на путях возможного отхода кораблей противника.

Одзава возвратился в Японию, имея в своем соединении 13 кораблей, но без авианосцев. Задача, которую ему ставили - сыграть роль приманки для 3-го американского флота, - была выполнена блестяще. Он не только спас от уничтожения центральное соединение Курита, но и сумел сохранить значительную часть кораблей своего соединения. И все же конечная цель, поставленная перед Одзава, достигнута не была. Он не смог наладить радиосвязь с Курита, а последний, не имея данных об обстановке, действовал нерешительно и отказался от дальнейшего выполнения поставленной задачи, когда американские десантные силы были почти под дулами орудий его кораблей,

Бой у острова Самар

Около 01.10 25 октября центральное соединение Курита в составе четырех линейных кораблей, шести тяжелых и двух легких крейсеров и 11 эсминцев, пройдя пролив Сан-Бернардино, вышло в Тихий океан. Построив соединение в ордер ночного поиска и сыграв боевую тревогу, Курита взял курс на восток. В 03.00 соединение повернуло к югу и пошло вдоль острова Самар. Следуя этим курсом, Курита получил последнюю радиограмму от Нисимура, в которой сообщалось о бое в проливе Суригао. Часом позже Курита получил радиограмму от Сима, в которой говорилось, что он "уходит из района боя". По этим двум сообщениям Курита понял, что план нанесения удара с юга по американским силам в заливе Лейте провалился. От северного соединения Курита не получил ни одного сообщения.

С восходом солнца Курита дал сигнал перестроить соединение в ордер, обеспечивающий круговую ПВО. Одновременно Курита доложили о том, что к востоку на горизонте замечены мачты кораблей. Вскоре с мостика линейного корабля "Ямато" стали видны сначала мачты, а затем и корабли противника. Офицеры штаба Курита пришли к единодушному мнению, что перед ними - оперативная группа 3-го флота Хэлси, что едва различимые на горизонте корабли - тяжелые авианосцы, крейсера, эсминцы и, возможно, один или два линейных корабля. Однако Хэлси со своими кораблями в это время находился в 300 милях севернее, преследуя северное соединение. В действительности это была оперативная группа Спрэгью, состоявшая из шести небольших эскортных авианосцев, трех эсминцев и четырех эскортных миноносцев, маневрировавших на подходах к заливу Лейте. Вторая группа такого же состава под командованием Стампа находилась к юго-востоку от первой. Третья группа под командованием Т. Л. Спрэгью (он же командовал всеми группами) маневрировала в 130 милях к югу от острова Минданао.

Некоторые японские офицеры предпочитали нанести удар по обнаруженным ими силам, которые они принимали за главные авианосные силы противника, вместо того чтобы пытаться уничтожить суда с войсками и грузами в заливе Лейте, Но Курита думал иначе. Он понимал, что ему неоткуда ждать авиационной поддержки, а веру в эффективность зенитной артиллерии своих кораблей он давно потерял. Но он также понимал, что боя избежать нельзя. При сложившихся обстоятельствах ему следовало перестроить боевой порядок соединения и под прикрытием линейных кораблей и тяжелых крейсеров выслать легкие крейсера и эсминцы в торпедную атаку. Вместо этого Курита приказал всему соединению, перестраивавшемуся в это время в ордер ПВО, атаковать противника. Это была фатальная ошибка. Отряды кораблей стали по своему усмотрению делать повороты и следовать на сближение с американскими силами, причем более быстроходные корабли вырвались вперед. В 06,58 корабли соединения Курита открыли огонь.

Спрэгью был удивлен встречей не меньше Курита. Он приказал группе повернуть на восток, чтобы привести противника на выгодный курсовой угол и, используя юго-восточный ветер, поднять самолеты. Затем последовал приказ поднять самолеты в воздух, вооружив их всем, что имелось на авианосцах. Когда разрывы японских снарядов стали угрожать авианосцам, Спрэгью приказал поставить дымовые завесы и направил корабли под прикрытие проходившей поблизости дождевой полосы. Одновременно он открытым текстом запросил о помощи, так как понимал, что его небольшие авианосцы и слабенькие корабли охранения ни при каких условиях не могут соперничать с быстроходными, крупными японскими кораблями.

Дальше началось беспрецедентное в военно-морской истории преследование, которое окончилось совершенно неожиданно. Скрытая дождем группа Спрэгью повернула на юг в направлении залива Лейте в надежде на помощь артиллерийских кораблей 7-го флота, которые, по мнению Спрэгью, должны были подойти. Вскоре группа вышла из дождевой полосы и вновь оказалась на дистанции видимости японских кораблей. Но Курита не воспользовался представившейся возможностью отрезать путь группе и уничтожить ее. Вместо этого он продолжал некоторое время вести свое соединение прежним курсом, на восток, намереваясь помешать американским авианосцам повернуть против ветра для подъема самолетов.

К. 08.00 японские линейные корабли и тяжелые крейсера стали настигать группу Спрэгью с кормы, в то время как другая группа тяжелых крейсеров приближалась с левого борта. В результате Спрэгью вынужден был отвернуть на юго-запад. Около 09.00 четыре эсминца и легкий крейсер противника выдвинулись и заняли позицию на кормовых курсовых углах правого борта группы Спрэгью, угрожая полным окружением. Вскоре три эсминца, к которым затем присоединились три эскортных миноносца, предприняли ряд отчаянных торпедных атак с одновременным ведением артиллерийского огня по отдельным группам японских кораблей.

Первая атака эсминца "Джонстон" увенчалась успехом. Тяжелый крейсер противника "Кумано" получил попадание одной торпедой и вышел из строя. В последовавших атаках были торпедированы тяжелые крейсера "Тёкай" и "Тикума". Однако самым важным результатом этих атак было то, что японский флагманский корабль "Ямато", а за ним и второй линейный корабль повернули на север, чтобы избежать попадания торпед. Это позволило авианосцам Спрэгью оторваться от кораблей Курита, который, потеряв противника из виду, так и не смог разобраться в создавшейся тактической обстановке.

Во время атак японских кораблей американский эсминец "Хоул", получивший более 40 попаданий снарядами, потерял ход, экипаж оставил его, и он превратился в неподвижную мишень для японских кораблей. Несколькими минутами позже эскортный миноносец "Робертс", поврежденный крупным снарядом, перевернулся и затонул. Тяжело поврежденный, израсходовавший запас торпед эсминец "Джонстон", видя, что четыре эсминца и легкий крейсер противника идут в торпедную атаку на авианосцы, пошел на сближение с ними, ведя интенсивный артиллерийский огонь. В результате японские корабли выпустили торпеды преждевременно, не причинив авианосцам никакого вреда. Затем японские корабли окружили "Джонстон" и потопили его артиллерийским огнем. К этому времени два оставшихся эскортных корабля группы Спрэгью также были повреждены артиллерийским огнем противника.

Шесть эскортных авианосцев не могли прикрываться дымовыми завесами, ибо огонь тяжелых японских крейсеров заставил их идти по ветру. Поэтому сначала снаряды тяжелых крейсеров, шедших по корме левого борта авианосцев, а затем и обоих следовавших за ними линейных кораблей стали достигать цели. То, что не все авианосцы группы Спрэгью были потоплены, является следствием трех основных причин: плохая стрельба японских кораблей, отличные действия экипажей авианосцев в борьбе за живучесть и использование противником бронебойных снарядов, которые пробивали небронированные авианосцы не взрываясь. Авианосец "Гэмбиер Бей", получивший тяжелые повреждения, потерял ход, накренился и в 09.07 перевернулся и затонул.

Самое решительное противодействие кораблям центрального соединения Курита оказала авианосная авиация. Торпедоносцы, бомбардировщики и несущие бомбы истребители с авианосных групп К. Спрэгью и Стампа, к которым постепенно прибывало подкрепление с острова Лейте и с авианосной группы Т. Спрэгью, наносили по противнику почти непрерывные удары. Израсходовав боеприпасы, самолеты делали холостые заходы с целью отвлечь внимание противника или садились на палубу авианосцев Стампа или на взлетно-посадочную полосу в Таклобане. В результате тяжелые крейсера "Тёкай", "Тикума" и "Судзуя" были тяжело повреждены и затонули. Среди кораблей центрального соединения, которые в соответствии с наставлением по уклонению от атак самолетов маневрировали самостоятельно, усиливалось замешательство.

Курита, который потерял соприкосновение с авианосной группой К. Спрэгью и с большинством отрядов своих сил, решил, что корабли противника ускользнули и ему пора навести порядок в своем соединении. Поэтому в 09.00 с линейного корабля "Ямато", шедшего в северном направлении со скоростью 20 узлов, кораблям соединения по радио было приказано идти, на сближение с ним. Получив этот сигнал, два японских тяжелых крейсера почти на виду у американских авианосцев развернулись и пошли на сближение с "Яма-то". То же сделали и два линейных корабля, следовавшие за крейсерами. Выдвинувшийся вперед дивизион эсминцев, перед тем как повернуть, задержался, чтобы уничтожить эсминец "Джонстон".

Корабли группы К. Спрэгью, у которых действия противника вызвали недоумение (казалось, всего несколько минут назад он имел все преимущества), взяли курс на находившийся от них в 25 милях залив Лейте.

Решающими факторами, повлиявшими на исход многодневного боя за залив Лейте, были следующие: значительное превосходство военно-морского флота США, усиленного небольшим числом боевых кораблей союзников; подавляющее превосходство американской авиации; раздробленность японского флота, явившаяся следствием действий американских подводных лодок, а также несогласованной тактики действий японских сил; плохая радиосвязь и, как правило, слабая взаимная информация между соединениями как японского, так и американского флотов. Следует отметить, что действия американского флота были, несомненно, затруднены отсутствием единого командования, однако японские силы, имевшие такое командование в лице адмирала Тойода, в отношении взаимодействия и взаимной поддержки отдельных соединений имели по сравнению с американской стороной еще меньший успех. При этих условиях происходили сходные по своему характеру боевые события, в которых обе стороны добились, с одной стороны, замечательных результатов, а с другой - упустили ряд благоприятных возможностей. Японцы, не достигнув своей главной цели - уничтожить десантные силы в заливе Лейте, - потеряли боевые корабли, общий тоннаж которых составил 306000 т, в том числе 3 линейных корабля, 4 авианосца, 10 крейсеров и 9 эсминцев. Американская сторона потеряла боевых кораблей общим тоннажем 37000 т, в том числе один легкий и два эскортных авианосца, два эсминца и один эскортный миноносец. Однако американский флот своими действиями не только предотвратил удар по десантным силам в заливе Лейте, но и одновременно нанес флоту противника такой чувствительный урон, который лишил его возможности продолжать единоборство с американским флотом. Бой за залив Лейте явился крупной победой США. И тем не менее как американская, так и японская стороны не смогли достаточно эффективно использовать мощь своих военно-морских флотов.

Курита, соединение которого, не имея авиационной поддержки, находилось под ударами с воздуха, сумел провести корабли через море Сибуян и пройти незамеченным через пролив Сан-Бернардино в Тихий океан. Однако Курита не сумел правильно оценить обстановку и воспользоваться благоприятной для него ситуацией. Он не атаковал небольшую группу американских эскортных авианосцев и потерял контакт с противником, а также связь со своими кораблями. В результате его соединение, понеся значительно большие потери, нежели противная сторона, вышло из боя, отказавшись от достижения поставленной цели. Отряд Нисимура, выдвинувшийся в пролив Суригао раньше намеченного времени и имевший задачу нанести совместно с соединением Курита удар по американским силам в заливе Лейте, попал в западню и бесславно погиб. Сима отказался от взаимодействия с Нисимура и благоразумно вывел свой отряд из залива Суригао, когда понял, что отряд Нисимура стал жертвой превосходящих сил противника. Одзава, пожертвовав, как:и предполагалось, авианосцами, отвлек 3-й флот США из района залива Лейте и сохранил большую часть артиллерийских кораблей северного соединения. Одзава спас соединение Курита от уничтожения, но не сумел информировать командующих других соединений об успешном выполнении своего замысла и о благоприятно складывавшейся в связи с этим обстановке для Курита. Отдельные группы кораблей американского военно-морского флота действовали хорошо, но 3-й и 7-й флоты, введенные в заблуждение рядом неподтвержденных данных, также не смогли согласовать своих действий. Вначале адмирал Хэлси сосредоточил усилия авиации 3-го флота на центральном соединении Курита, заставив его временно отойти в море Сибуян. Затем, считая, что 7-й флот в состоянии прикрыть подход к заливу Лейте с севера, Хэлси прекратил удары по центральному соединению и, уйдя на север, открыл для противника пролив Сан-Бернардино и оставил неприкрытыми десантные силы в заливе Лейте. Контр-адмирал Олдендорф, руководивший боем в проливе Суригао, который, пожалуй, можно назвать последним боем линейно-крейсерских сил в истории морских сражений, провел его умело и почти без ошибок, показав превосходство своих сил перед силами противника. Правда, имея почти все артиллерийские корабли 7-го флота, которые отдал в его распоряжение адмирал Кинкейд, считавший, что с севера залив Лейте прикрыт 3-м флотом, Олдендорф вряд ли мог проиграть сражение. Вице-адмирал Митчер решительно и умело использовал свою авиацию, уничтожившую японские авианосцы. И все же оба соединения японцев - северное и центральное - сумели уйти, сохранив свой основной состав, ввиду того что главные силы артиллерийских кораблей 3-го флота адмирала Хэлси в самый напряженный период совершали бесполезные рейсы сначала на север, а затем на юг, заставив тем самым силы 7-го флота вести бой в двух районах, ведущих к заливу Лейте.

Следует особо отметить боевые действия американских сил у острова Самар, в результате которых японское центральное соединение, находившееся всего в нескольких милях от залива Лейте, вынуждено было повернуть обратно. Это заслуга авианосной группы контр-адмирала К. Спрэгью, поддержанной действиями кораблей и авиации контр-адмиралов Стампа и Т. Спрэгью, которая использовала все, что было возможно, - ветер, дождь, дымовые завесы, маневр, торпедные и воздушные атаки, - чтобы расстроить замысел противника и отбить атаки его значительно превосходящих сил.

Адмирал Роберт Б. Карни, который был начальником штаба у адмирала Халси в сражении в заливе Лейте, в письме автору (3 марта 1965 года) сделал несколько важных комментариев, касающихся полученных уроков и соображений, которые повлияли на адмирала. Он отмечает: «Халси поступил разумно, когда указал на необходимость единого командования на морском театре военных действий. Этому трудно возразить. Если бы все военно – морские силы США оставались под единым командованием, ставились бы согласованными задачи, командующий понимал бы все возможности частей, были бы разработаны и осуществлены планы коммуникаций, а тактику сражения можно было бы хорошо контролировать.

Весной 1944 года у Халси был план именно для такой ситуации, которая возникла в заливе Лейте. В то время он предложил командующему Тихоокеанским флотом использовать подводные лодки на общем морском театре, перебросив их через линию отхода противника. Это был план «Зу» («Зоопарк»), получивший такое название по названиям животных, которыми обозначили предполагаемые районы действия подводных лодок. Предложение не получило одобрения.

Препятствием для создания единого командования было разделение полномочий в Тихом океане между Нимицем и Макартуром.

После войны я сказал адмиралу Кингу о том, что главным выводом, сделанным из сражения в заливе Лейте, должна стать необходимость единого руководства и контроля. Адмирал Кинг не воспринял мою точку зрения…

Проблема, с которой столкнулся Халси, заключалась не в разделении всех военно – морских сил США, стоявших против сконцентрированных японских сил, а в разделении 3–го флота перед центральными и северными силами японцев. Позднее Халси решил не разделять его.

Верно то, что Халси считал японские авианосцы главной целью. На совещаниях штаба перед наступлением на север учитывали, что после Лейте последуют другие операции и, если японские авианосцы будут уничтожены, японский флот больше не представит для нас угрозы. Его предположения относительно ситуации с боеприпасами у Кинкайда – ошибочны.

Позже, во время Лингайена, когда генерал Макартур выразил озабоченность угрозой, которую представлял японский флот, Халси заявил, что японский флот больше не представляет серьезной угрозы. И это оказалось верным.

«Третье соображение» – приказы, данные Халси: они требовали от него уничтожить японский флот, что было первоочередной задачей. Вы помните, что в октябре 1944 года восточнее Формозы 3–й флот пытался заманить японские морские силы в море. Этот план был бы успешно выполнен, если бы один разведывательный японский самолет не обнаружил основные силы и не передал эту информацию до того, как его успели сбить.

Я обращаю внимание на то, что сообщения летчиков о повреждениях после воздушных атак на силы Куриты в море Сибиян сыграли свою роль, когда принималось решение идти на север за Озавой. Эти сообщения оказались преувеличенными.

На один аспект, касающийся причин, почему Курита повернул назад, обращают мало внимания. Тактика японского флота предусматривала круговые маневры отдельных кораблей перед угрозой воздушного нападения. Слабые маленькие авианосцы в отчаянных попытках посылали в бой свои самолеты по два – три за один раз, но корабли Куриты совершали круговые маневры каждый раз, когда был налет, даже малыми силами. Это значительно снижало скорость продвижения кораблей Куриты – что оказалось важным, поскольку Курита переоценивал скорость своего продвижения и, следовательно, скорость отхода авианосцев, которые следовали перед ним. Ее могли развить только большие авианосцы. Поэтому, когда у Куриты осталось мало топлива и когда он узнал, что перед ним находится 3–й флот, Курита отступил».

Примечания адмирала в отставке Томаса Кинкайда, ВМС США

1. Армадой вторжения была «армада Макартура» в том смысле, что она пришла из его района [юго – западной области Тихого океана] и ее также можно было назвать «великой армадой снизу» [или из района Макартура]. Макартур получил свои полномочия от объединенных начальников штабов. Он был назначен «верховным командующим» в юго – западной части Тихого океана, и ему не разрешалось лично командовать своими силами. От него требовалось осуществлять командование через его трех главных командующих сухопутными, морскими и воздушными силами: Блейми [генерал сэр Томас Блейми, генерал австралийской армии, командовавший сухопутными силами], Кинкайда и Кенни [генерал Джордж Кенни, армейские воздушные силы США, командовавший военно – воздушными силами].

Со времени нашего выхода из портов островов Адмиралтейства и Новой Гвинеи для завоевания Филиппин я непосредственно командовал «армадой», включая сухопутные силы на кораблях, до тех пор, пока не передал командование над сухопутными силами на берегу залива Лейте Крюгеру [генерал – лейтенант Уолтер Крюгер, командующий 6–й армией]. Макартур занимал пассивное положение верховного командующего в юго – западной области Тихого океана. Я осуществлял непосредственные действия. Об этом свидетельствует то, что я решил продолжать операцию без разрешения Макартура, когда Халси послал сообщение, которое было получено, когда мы оказались в нескольких часах хода от Голландии. В нем говорилось, что Халси собирал свои силы для нападения на японский флот и не мог обеспечить запланированную поддержку нашей высадке на Лейте. Когда Макартур присоединился к нашему конвою, я направил ему сигнал: «Добро пожаловать в наш город». Он дал снисходительный ответ, в котором отметил, что впервые находится под моим командованием, и закончил сообщение словами: «Верьте или не верьте, но мы отправились в путь».

2. Нишимура должен был быть в заливе Лейте на час раньше Куриты. Безо всякой причины он пришел раньше, что стало серьезной ошибкой, повлиявшей на согласованные действия. Курита опоздал по уважительным причинам.

3. У 7–го флота было 18 CVE [авианосцев эскорта]. Два – направлены в Халмахеру для замены самолетов, и только 16 присутствовало во время боевых действий. У 7–го флота было несколько PBY. В общей сложности насчитывалось 34 [американских] авианосца.

4. «Дартер» и «Дейс» преследовали Куриту ночью в Палаванском проливе и атаковали на рассвете, хорошо выполнив свою работу. Чрезвычайно важным с оперативной точки зрения является то, что у Куриты не было связистов во время его перехода с «Атаго» на «Кишинани» и на «Ямато». Любой морской командующий посочувствовал бы ему в такой ситуации.

5. Только один удар был проведен по силам Нишимуры, и то небольшими патрульными группами. Дэвисон [контр – адмирал Ральф И. Дэвисон, командующий оперативной группой 38.4 3–го флота] сообщил, что передвижение для концентрации сил увело его из поля досягаемости южной группировки противника, но Халси продолжал концентрацию. В 7–м флоте мы чувствовали, что можем «позаботиться» о [вражеских] южных силах, и весь день готовились к их приему. Халси не информировал меня о том, что оставил Нишимуру мне.

6. Халси приказал осуществить утренний поиск на севере северной группой, но атаки японцев помешали этому, и он не мог начаться до полудня.

7. В 7–м флоте мы тщательно подсчитывали шумы и пришли к выводу, что у Озавы в северной группировке может быть только два линкора – «Изе» и «Хайуга».

8. У Халси было четыре группы авианосцев, и он отдал предварительные приказы сформировать оперативную группу–34. «Идите на север тремя группами» – такими были слова, по которым не только я и Нимиц, но и другие не могли понять значения этого шага. Митшер [вице – адмирал Марк А. Митшер, командующий оперативными силами–38 – оперативными группами из четырех авианосцев и боевыми кораблями их поддержки из 3–го флота] в действительности направил распоряжения по использованию двух линкоров, которые должны были оставаться с ним. Он заявил также, что оперативные силы–34 будут оставаться позади для охраны Сан – Бернардино. Предложенный состав оперативных сил в тех условиях был чрезвычайно правильным.

Несмотря на то что Халси слишком доверял сообщениям летчиков, в которых потери противника оказались завышенными, он знал, благодаря ночным полетам самолетов с «Индепенденс», что Курита направлялся в Сан – Бернардино, и должен был понимать:

а) что состав 7–го флота предназначался для обеспечения поддержки десантной высадки и солдат на берегу, а не для ведения крупных боев. Малая скорость старых линейных кораблей и преобладание у них мощных бронебойных снарядов сделали их неспособными противостоять центральной группировке японцев, даже если бы они там были и имели достаточно топлива и боеприпасов.

б) что 7–му флоту пришлось бы вступить в ночной бой с надводными силами в проливе Суригао и в любом случае он не смог бы покинуть залив Лейте без охраны и занять позицию вдали от Сан – Бернардино.

в) что три группы авианосцев сопровождения 7–го флота были бы на своих позициях днем 25 октября, осуществляя свое задание, и им понадобилось бы прикрытие.

г) что мои эсминцы израсходовали бы свои торпеды в проливе Суригао, а у линкоров осталось бы мало противопехотных снарядов, чтобы оказывать артиллерийскую поддержку силам на берегу в течение нескольких дней.

9. Командиру редко удавалось спокойно провести день в порту, готовясь без перерыва к ночной операции. Тактическая диспозиция и планы 7–го флота проверялись и перепроверялись всеми, кто был с ним связан.

10. Я считаю, что обнаружили его около 22:15 в нескольких милях к югу от острова Бохол. Все три торпедных катера из той группы получили повреждения от артиллерийского огня и не могли сообщить о контакте, но один из них (подумав) сумел связаться со следующей группой торпедных катеров на востоке и дальше передал сообщение. Олдендорф получил его через 26 минут после полуночи.

11. Обстрелян торпедным катером 137. Торпедный катер обстрелял эсминец, промахнулся, но попал в крейсер [ «Абукума»] и сильно его повредил.

12. Нет, мы не думали, что главная группировка японцев расположена западнее Филиппин, но считали, что 34–я оперативная группа охраняла Сан – Бернардино.

Кроме того, интересно отметить, что в заливе Лейте временный штаб командующих армией находился лишь в нескольких ярдах от кромки воды, а на берегах было нагромождение продовольствия, боеприпасов и других грузов для немедленного использования. Если бы эти склады были уничтожены, наши силы остались бы на берегу без продовольствия и боеприпасов. Халси сказал, что Курита мог только «потревожить» наши силы в заливе Лейте.

13. Я считаю, что несколько слов сообщения Нимица было вычеркнуто в самом начале офицером связи по соображениям безопасности. Сообщение вначале принесли мне без поправок, как это должно и быть. Позже мне о них сказали. [Первоначально Халси воспринял фразу «Мир озабочен» как критику в свой адрес и был раздражен. После расшифровки сообщения фраза должна была быть вычеркнута, как в варианте Кинкайда, но не Халси.]

14. Нападения эсминцев и сопровождения эсминцев на тяжелые японские корабли были очень смелыми, а также эффективными, на что я обратил внимание во время войны.

15. Курита совершил серьезную ошибку, утратив тактический контроль над своими силами. Он потерял большинство связистов. Его корабли сильно повредили торпеды с самолетов 7–го флота и надводных кораблей, а также бомбовые удары самолетов 7–го флота. Палубные надстройки кораблей, штурманские помещения, радиорубки и т. п. пострадали от пятидюймовых снарядов и огня авиации. Корабли утратили строй, пытаясь увернуться от торпедных атак самолетов и судов сопровождения. Вскоре отдельные группы Куриты были разрознены, чего ему не следовало допускать, и он не мог видеть свои силы или силы противника из – за сильного дыма, оставляемого авианосцами сопровождения и другими кораблями. Курита был в замешательстве, а его подчиненные не помогали ему, так как не могли сообщить о том, какого противника они атакуют. Озава не доложил ему о своем успехе по отвлечению сил Халси. Кроме того, я не сомневаюсь, что Курита был истощен физически после нескольких напряженных дней.

16. Маккейн чувствовал, что должно было произойти, задолго до того, как это понял Халси. И он осуществил свой удар на расстоянии 350 миль, что превышает дальность полета самолетов в два конца.

Ниже содержится анализ произошедшего.

Халси сделал именно то, что от него хотели японцы. Он покинул Сан – Бернардино без охраны, позволив Курите без сопротивления пройти через пролив. Взяв все шесть своих линкоров, когда было достаточно только двух, а четыре нужны были в Сан – Бернардино, он в 11:55 запоздало повернул на юг в ответ на мои призывы и послание Нимица. И вновь, взяв все шесть линкоров, оставил Митшера без единого. Митшеру срочно нужны были два линкора. К 11:15 самолеты Митшера обнаружили силы Озавы, и было известно, что вместе с ними идут «Изе» и «Хайуга». Но шесть линкоров остались на юге. Позже Митшер послал Дюбозе [контр – адмирал Лоран Дюбозе] приказ очистить район от подбитых кораблей (4 крейсера и 12 эсминцев). Озава был проинформирован о действиях Дюбозе и направил «Изе» и «Хайугу» на юг, чтобы найти его. К счастью, японские линкоры прошли восточнее наших крейсеров по пути на юг и при возвращении на север.

Халси сообщил мне, что он прибудет к Сан – Бернардино в 8:00 26 октября. Слишком поздно! В 16:00, после заправки, он решил ускорить ход на юг до 28 узлов, взяв два своих самых быстрых линкора, «Айова» и «Нью – Джерси», с тремя крейсерами и восемью эсминцами. Он на два часа опоздал ко входу Куриты в пролив. Предположим, что он перехватил бы его. Но двух линкоров было явно недостаточно.

Халси мог бы повернуть на юг с максимальной скоростью сразу после получения моего первого послания в – 8:25. Он оказался бы быстрее у Сан – Бернардино на пять часов. Фактически Халси проплыл в течение часа и 45 минут со скоростью 25 узлов – 69 миль. Если бы он шел на юг со скоростью 27 узлов – 77 миль, – разница в положении, которое он занимал на 11:15, составила бы 156 миль.

В конечном итоге шесть сильнейших в мире линкоров, за исключением «Ямато» и «Мусаши», прошли около 300 миль на север и 300 миль на юг во время «величайшего морского сражения Второй мировой войны и крупнейшей концентрации сил в боях на море», не сделав ни одного выстрела. Я хорошо могу себе представить, что чувствовал мой однокашник Ли [контр – адмирал Уиллис А. Ли, командовавший линкорами 3–го флота].

Даже сегодня (1955 г.) Халси считает, что направление всего 3–го флота на север не было ошибкой. Он, очевидно, не учитывает то, что отсутствие оперативной группы–34 у Сан – Бернардино помешало уничтожению сил Куриты. И, кроме того, следовало иметь в виду потери американских солдат и кораблей из авианосного сопровождения. Кажется, он не думал об угрозе нашему вторжению на Филиппины. Халси заявлял, что мне нужно было послать самолеты с авианосцев эскорта для поиска над морем Сибуян и проливом Сан – Бернардино в ночь на 25 октября. Я же считал, что оперативная группа–34 охраняла Сан – Бернардино и Ли получал информацию с самолетов «Индепенденс», которые совершали ночные полеты. Действительно, я не отдал приказ проводить поиск на севере ночью разведывательными самолетами и днем самолетами с авианосцев эскорта в направлении Сан – Бернардино в основном потому, что не знал, что происходило.

Но даже если бы я знал, что Сан – Бернардино был широко открыт, у меня не хватало сил, чтобы встретить Куриту. Вы правильно процитировали мои слова из «Бэттл рипорт». Я не лишил бы залив Лейте оборонительных сил. Я бы переместил авианосцы сопровождения, чтобы избежать прямого столкновения с надводными силами Куриты. И конечно, послал бы самолеты с авианосцев для слежения за передвижением Куриты, хотя у них не было нужного оборудования, а летчики оказались не обучены совершению ночных поисковых полетов.

Мог ли Курита достичь Лейте? Об этом интересно порассуждать. Вполне вероятно. Его непосредственное столкновение с северной группой авианосцев сопровождения, хотя оно и было болезненным для нас, замедлило продвижение, нанесло его силам большой урон и так озадачило его, что он повернул назад, находясь всего в двух часах хода от своей цели.

17. «Раздельное командование», конечно, – неразумное решение. Однако неоспоримым фактом является то, что, несмотря на него, и у Халси, и у меня были, как мне казалось, ясные, определенные задачи. Если бы Халси помнил о своей задаче прикрытия, когда Озава заманил его на север, он никогда бы не оставил Сан – Бернардино широко открытым. Кроме того, ему надо было сообщить мне отчетливо, что он собирался делать.

«Негарантированное предположение», которое вы приписываете мне, вероятно, относится к моему предположению о том, что оперативная группа–34 охраняла Сан – Бернардино. Возможно, это было неверное предположение, но, по моему непредвзятому мнению, вся логика событий указывала на то, что это было именно так. Задача Халси включала в себя прикрытие нашей десантно – морской операции от японского флота. Его предварительный приказ сформировать оперативные силы–34, который я перехватил, предусматривал план охраны Сан – Бернардино от прохода сил Куриты, который был отличным по замыслу и по составу сил оперативной группы–34. Я не получал дальнейших сообщений, касающихся этой группы. Если бы я перехватил их, то, без сомнения, не молчал бы.

Казалось маловероятным, что Халси откажется от такого превосходного плана. Его сообщение: «иду на север тремя группами» означало для меня, что оперативная группа–34, а также авианосная оставались, что было бы вполне разумно. Не только я и весь мой штаб думали так, но Нимиц и, вероятно, его штаб верили в это, как и Митшер со своим штабом. Как я уже отмечал, Митшер фактически отдал приказы использовать два линкора, которые должны были сопровождать его на северном пути [четыре из шести линкоров 3–го флота должны были остаться в оперативной группе–34, чтобы защищать Сан – Бернардино; два – идти на север с авианосцами Митшера за Озавой]. Когда Митшер и его штаб узнали, что группа–34 не осталась, чтобы защищать пролив, начальник штаба [капитан] Арлей Берке пытался убедить Митшера послать по этому поводу сообщение Халси, но Митшер отказался на том основании, что у Халси, вероятно, есть информация, которой не было у него.

Вы отмечаете, что я не спрашивал Халси, охраняет или нет оперативная группа–34 Сан – Бернардино, до 4:12 25 октября. Это верно. Не имея информации, противоречащей сообщению Халси, ни о чем нельзя было больше думать. Рано утром 25 октября в моей каюте состоялось совещание штаба, чтобы проверить, нет ли ошибок в наших действиях. Я сделал перерыв в 4:00; офицер оперативного отдела Дик Крузен [капитан Ричард Крузен] вернулся в каюту и сказал: «Адмирал, я могу думать только об одном. Мы никогда прямо не спрашивали Халси, охраняет ли группа–34 Сан – Бернардино». Я сказал ему, чтобы он послал сообщение.

18. Противоречие не было значительным по простой и единственной причине, которая заключалась в том, что я не отстаивал свою точку зрения, а десять лет молчал. Но Халси опубликовал несколько статей или интервью в добавление к своей книге, которые должны были оправдать его действия в Лейте, иногда в ущерб мне.

19. Я считаю, что радиосвязь на флагмане Озавы вышла из строя при попадании первой бомбы, но другие корабли могли бы послать сообщение Курите.

20. Только из – за странной формулировки сообщения Халси были направлены, к удивлению Куриты, авианосцы Спрейга.

Рано утром задержалось отправление важных сообщений от меня Халси, а такого не должно было быть.

21. Фактически один или два разведывательно – патрульных самолета вылетали ночью на север для поиска. Но они оказались плохо оснащены для такого задания. И им было не до этого, потому что каждый американский корабль, к которому они приближались, открывал по ним огонь. Представляю, сколько им пришлось прилагать усилий, чтобы избежать встречи с кораблями США, вместо того, чтобы заниматься поисками японских кораблей.

Поиск на рассвете по приказу авианосца сопровождения должен был быть совершен намного раньше.

22. Статьи Халси в «Материалах Военно – морского института» были субъективными. Если бы он помнил, что ему следовало обеспечивать прикрытие, и не отвлекался на другие дела, вопрос о «едином военно – морском командовании» был бы чисто академическим.

23. Доводы Халси, касающиеся главных сил [противника], неубедительны. Его «тщательная проверка» сообщений о нанесенном противнику ущербе не подтверждается. Передвижение Куриты, кажется, опровергает любые такие оценки. Мы знали из нашего графика, что Курита приближался к Сан – Бернардино со скоростью 22 узла. Хорошая работа! Позже Халси получил сообщение с самолета «Индепенденс», которое мне не было передано. Неужели он не составлял графика движения Куриты?..

Подсчет кораблей моим штабом показал, что силы Озавы не могли быть такими «мощными и опасными», как, кажется, думал Халси. Он взял 119 кораблей на север, чтобы справиться с 19 кораблями северных сил [противника]. Деление его сил было разумным. Сформировав оперативную группу–34, он фактически его осуществил, но не сумел реализовать.

Решения Халси (а) и (б) были бы разумны, если бы у него не было других обязанностей. Его решение (в) можно назвать только ошибочным. Сомневаюсь, что кто – нибудь не согласится с моим утверждением: единственной причиной, почему Курита не дошел до залива Лейте и не разбил по пути авианосцы сопровождения, было то, что он повернул назад, когда победа была у него в руках. Его [Халси] суждение о «смертельно ослабленном состоянии северных сил [противника]» оказалось явно ошибочным. Включало ли его суждение прогноз о выходе Куриты из боя? Если так, то его магический шар был, конечно, в рабочем состоянии. Верит ли кто в то, что японцы «не были способны» справиться с авианосцами сопровождения? Они не справлялись с ними, как могли бы это сделать, но ведь это не означает, что «не были способны».

24. Меня процитировали правильно, но у меня не было возможности отредактировать свои высказывания. В последней строке «один ум не исправил бы положения» можно было бы употребить другие слова, потому что это высказывание означает, что «один ум не смог бы достичь лучшего результата, если бы и Халси, и я выполнили наши конкретные задания».

Примечания адмирала флота Уильяма Халси

а. Я не помню, что передавало «Радио Манилы». Они обычно транслировали лживую пропаганду из «Токийской Розы» или другие японские передачи. Мы пользовались «Радио Манилы» вместо будильника. Как только слышали сообщение о воздушной тревоге, знали, что наших летчиков обнаружили.

Изменение американской стратегии было непосредственным результатом моих рекомендаций. В частности, отменить захват Япа и Палау и осуществить высадку на Центральных Филиппинах, а не на Минданао. Ранее я уже советовал отказаться от захвата Палау. Адмирал Нимиц одобрил мои рекомендации, за исключением Палау, и сразу же передал их объединенным начальникам штабов в Квебек, где они совещались. Генерал Сузерлэнд в Голландии, начальник штаба генерала Макартура во временное отсутствие генерала, одобрил высадку на Центральных Филиппинах, а не на Минданао. Объединенные начальники штабов одобрили его так же, как президент Рузвельт и премьер – министр Черчилль. Мне посчастливилось, что в то время в Квебеке проходила конференция.

1–я дивизия морской пехоты понесла большие потери на Пелелиу (в группе островов Палау), которые во многом можно сравнить с потерями на Тараве. Одна боевая часть из 81–й армейской дивизии («Дикая кошка») также понесла большие потери в боях на Пелелиу, где она так умело оказывала помощь. Мы построили аэродромы на Ангауре, захваченном 81–й дивизией, и на острове Пелелиу, а также частичную военно – морскую базу в Коссол – Роуд. Коссол – Роуд не был оккупирован японцами, и нам просто нужно было организовать там оборону на острове Бебельтуап, самом большом в архипелаге Палау. Я упоминаю об этих действиях и о времени, чтобы показать: это не была запоздалая оценка положения с моей стороны. Рекомендовалось захватить Улити, поскольку я всегда считал этот пункт необходимым для якорной стоянки флота. Улити был занят без сопротивления. Пилелиу, Ангаур и Коссол – Роуд оказались очень удобными, но я тогда считал и думаю сейчас, что они не были необходимыми для дальнейшей кампании на Тихом океане.

Конец войны на Тихом океане был очевиден до сражения в заливе Лейте. Когда наш флот получил свободу передвижения, практически в любом месте Тихого океана, японцы были обречены на разгром.

План «Со» – лишь один из многих планов, разработанных японцами. Все они провалились.

У Тоёды [главнокомандующий объединенным японским флотом] были авианосцы, но очень мало самолетов и плохо обученные летчики. Теперь, как оказывается, это знали все, за исключением моего штаба и меня. Ответственность лежала на нас. Если остальные военно – морские силы в то время об этом не знали, мы, в 3–м флоте, отчетливо представляли себе, что авианосец заменил линкор и представлял собой сильнейшее и самое грозное морское оружие, которым располагал наш противник. Мы сражались с японцами несколько лет. Мы не знали, сколько у японцев самолетов, и не могли воспользоваться предоставившимися возможностями. Мы знали, что «Принстон» был атакован, и получили об этом сообщение. Это были самолеты с авианосца. Когда мы стояли на севере утром 26–го числа, на наших экранах появилось «привидение». Мы думали, что это самолеты авианосцев, которые летят к японцам. В конце концов, они ушли с экранов в направлении Лусона. Японцы нас несколько раз обстреливали, и только один раз у Гуадалканала мы смогли ответить.

Мое решение идти на север не было основано только на сообщениях летчиков. Мы давно обсуждали и изучали возможное сражение с японским флотом, разыгрывая его на тренировочной доске, установленной на флагманском корабле. С тех пор мы пришли к мнению, что авианосцы – наиболее опасные корабли японцев, не только для нас самих, но и для Макартура, и во всей Тихоокеанской кампании. Мы назвали их нашими главными целями. Мы знали, что корабли Куриты получили повреждения от наших атак, в частности, пострадали палубные надстройки и, вероятно, приборы слежения за ведением огня, что объясняется их плохой стрельбой по маленьким авианосцам.

b. «Турецкий выстрел» на Марианских островах (сражение в Филиппинском море) представляло собой великолепное зрелище. В том, что только в нем был перебит хребет морской японской авиации, несмотря на ее большой успех, я сильно сомневаюсь. Я не могу забыть великолепных американских пилотов в южной и юго – западной частях Тихого океана, которые сбили очень много самолетных групп морских японских самолетов, базировавшихся на Рабауле. Это утверждение основано на ответах японцев американским следователям после войны. Летчики, которые это сделали, были из американской армейской авиации, военно – морской авиации и авиации морской пехоты, военно – воздушных сил Новой Зеландии и австралийских ВВС. Японцы совершили свою обычную ошибку, мало обращая на них внимание, и получили серьезный отпор.

c. У японских ВМС было несколько авианосцев, строительство которых завершалось во Внутреннем море. У меня есть оригинальный значок, подаренный мне после войны. В середине изображен американский флаг, вокруг него и по краям – силуэты различных японских кораблей, включая авианосцы, линкоры, тяжелый крейсер, легкие крейсера и подводные лодки. По краю идет надпись: «Знак сделан из металла, полученного из этих кораблей, потопленных американскими самолетами с авианосцев, июль 1945 года, морская база Куре, Япония». Интересны названия и обозначения: CV – ASO, CV – AMAGI, CVE – RYUHO, BB – ISE, BB – HYUGA, BB – HARUNA, CA – SETTSU, CL – TONE, CL – OYODO (флагман флота), CL – AOBA, CL–IZUMA, CL – AWATE и 5 SS (CV – большой авианосец, CVE – малый авианосец, BB – линейный корабль, CA – тяжелый крейсер, CL – легкий крейсер, SS – подводная лодка).

У нас были приказы избавиться от японских ВВС таким образом, чтобы они не могли помешать русским, если они решат вторгнуться в Японию. Я иногда удивляюсь этому ввиду нынешних событий! Конечно, эти корабли были сидящими «утками», и даже бомбардировки с большой высоты, при некотором везении, могли поразить их.

Есть один японский крейсер, к которому я чувствовал бы жалость, если бы я мог вообще чувствовать жалость к японским кораблям в те дни. Он покинул сражение в заливе Лейте, получив сильные раны. Японцы привели его в гавань или на стоянку на западной части Лусона, тщательно закамуфлировали и сделали почти невидимым. Они работали днем и ночью, чтобы он мог плыть по морю и вернуться домой. В то время наши летчики прочесывали каждый закоулок и уголок, высматривая японские корабли. Когда один из самолетов уже собирался возвращаться, была сделана фотография убежища. Специалисты – фотографы признали на ней крейсер. По нему сразу утром нанесли тяжелый удар. Это означало его конец .

d. «Бетти» пытался сесть среди наших самолетов на «Энтерпрайз» во время атаки на Маршалловых островах и островах Гилберта 1 февраля 1942 года (восточное время). Благодаря мастерскому управлению кораблем тогда капитана, а сейчас адмирала (в отставке) Джорджа Д. Мюррея, «Бетти» был вынужден буксовать, пока не попал в «канаву», нанеся незначительные повреждения «Энтерпрайзу». «Бетти» повредил край взлетной палубы, разбил свой хвост и завалился на бок. Когда он врезался в нас, то уже горел. Он перебил заднюю трубу подачи топлива, отчего начался пожар, обрубил переднюю трубу подачи топлива, где, к счастью, пожар не возник, и обрезал хвост одного из наших пикирующих бомбардировщиков «Дуглас». С огнем на трубе вскоре справились, и я не помню, чтобы были другие повреждения, за исключением небольших и легкоустранимых на взлетной палубе. Это была моя первая встреча с самолетом камикадзе. Много других я видел позже. Я даже сомневаюсь, что этот японец знал, что он камикадзе. Его самолет сбросил все свои бомбы, и, к счастью для нас, они не попали в «Энтерпрайз». Его намерения были вполне ясны. Он знал, что самолет обречен, и решил нанести нам как можно больше ущерба. Он пытался совершить посадку среди 35 или 40 наших самолетов, которые вернулись с задания, заполняли баки горючим и ждали своей очереди для очередного вылета. Быстрые действия капитана корабля смогли предотвратить катастрофу. Я не хочу умалять очень храбрые, но безрассудные самоубийственные действия контр – адмирала Масабури Аримы. Очевидно, мы сражались, чтобы жить, а японцы – чтобы умереть.

e. Мои приказы шли дальше, чем процитированное «обеспечить прикрытие и поддержку сил юго – западной области Тихого океана для того, чтобы содействовать захвату и оккупации целей на Центральных Филиппинах». Это написано по памяти, без ссылки на записи, поэтому мои приказы можно процитировать только приблизительно. Они сводились к тому, что, несмотря на сложившиеся условия, моей основной задачей было уничтожение японского флота.

f. «Необходимые меры для точной координации операций между и будут организованы их командующими». Здесь слишком много слов, но ничего больше. Их нельзя было осуществить. Кинкайд и я не видели друг друга после встречи в Голландии, после того как были изменены планы вторжения на Филиппины. Некоторые ключевые фигуры моего штаба и я сам вылетели из Сайпана в Голландию для обсуждения предварительных действий с Кинкайдом и его штабом и штабом Макартура. И Кинкайд, и я были очень заняты обсуждениями во время вторжения на Филиппины. Это показывает, как ничто другое, значение объединенного командования в зоне ведения боевых действий. Если бы Кинкайд или я входили в верховное командование во время сражения в заливе Лейте, я уверен, что оно велось бы по – другому. Но лучше или хуже – на это никогда не будет получен ответ.

g. Кроме PBY, мне кажется, у 7–го флота в то время было несколько патрульных бомбардировщиков типа «Мартин» (PBY).

h. Ночные ищейки не только искали северные силы, но и совершали полеты над морем Сибуян и передали сообщения о том, что Курита вновь повернул на восток и направляется к проливу Сан – Бернар – дино. Сообщение об этом было передано непосредственно Кинкайду в ту ночь в 21:00 или в 21:30.

i. Я не осуществлял оперативный контроль над подводными лодками, за исключением тех случаев, когда некоторые из них были переданы мне для выполнения конкретных операций. В то время у меня не было подводных лодок.

j. Я никогда не думал, что силы Куриты были остановлены дневными воздушными атаками. Я получил и передал дальше сообщение о том, что его силы вновь направлялись к проливу Сан – Бернардино. Я не слишком верил преувеличенным сообщениям летчиков о потерях противника. В то время мы довольно хорошо оценивали сообщения летчиков. Я думал, что Курита понес слишком большие потери от наших воздушных атак, особенно в части палубных строений, и что их контроль за ведением огня будет плохим. Их плохая стрельба по нашим авианосцам, эсминцам и судам сопровождения эсминцев на следующий день это подтвердило. Я не думал, что они встретят сопротивление со стороны авианосцев, эсминцев и судов сопровождения. Их тонкая обшивка, вероятно, в какой – то мере спасла их. После сражения у Гуадалканала, в котором погибли контр – адмирал Каллаган и контр – адмирал Скотт, было несколько тонкостенных кораблей, которые пробивали тяжелые бронебойные снаряды. Я вспоминаю один эсминец – не помню его названия, – который я позже осмотрел. Насколько я помню, он получил 14 пробоин от 14–дюймовых снарядов японского линкора. Его командиром был Ковард. Никогда еще имя командира так не соответствовало его действиям в бою .

k. Я не согласен с утверждением о том, что «на таком непонимании основывается ход истории и судьба наций». У меня не было непонимания, за исключением (если это так) того, что у японских авианосцев не было самолетов. В любое время я знал, что делал, и намеренно рисковал для того, чтобы избавиться от японских авианосцев. Мои предположения о том, что 7–й флот может справиться с потрепанными силами Куриты, подтвердились в бою 26 октября, в котором участвовали наши авианосцы и малые суда. Эти американские корабли вели бой, который станет эпической поэмой на все времена. Я снимаю перед ними шляпу.

l. Сражение в проливе Суригао, при котором тактическое командование осуществлял адмирал Олдендорф, было отлично задумано и исполнено. Никогда раньше цель не накрывалась так эффективно, и никогда раньше силы не были так разбиты и деморализованы, как японские силы в проливе Суригао.

m. Я все же далеко не уверен в том, что силы Озавы предназначались исключительно для приманки. Во время войны японцы постоянно лгали, даже друг другу. Поэтому не стоит им верить и после окончания войны. У них было много времени, чтобы совершить вылеты для достижения своих целей. Несмотря на их призывы «банзай», их самолеты – камикадзе, их «дурацкие бомбы» (управляемые человеком), их одно – и двухместные подводные лодки, построенные с целью пожертвования команды, и несмотря на их многие другие глупые действия, мне все же трудно поверить, что они намеренно использовали свои потенциально опасные корабли в качестве жертв. Это частично объясняется сообщениями американцев, которые расспрашивали адмирала Куриту после войны. Когда его спросили, почему он развернулся от залива Лейте, он заявил, что хотел соединиться с силами Озавы и атаковать 3–й флот.

n. Адмирал Нимиц послал мне следующий запрос: «Где оперативная группа–34?» В таком виде сообщение представляет собой нарушение правил секретности .

o. Я заметил, что 7–й флот описан летчиками с «красными глазами» после нескольких дней обстрела и ночей сражения. Мой флот сражался почти без перерыва с начала сентября. Когда мы, наконец, достигли Улити в конце сентября, чтобы отдохнуть и восполнить припасы, после ночи стоянки на нас обрушился тайфун. Мы почти постоянно были в бою до окончания сражения в заливе Лейте. Какого же цвета должны были быть глаза моих замечательных летчиков, я не знаю, но я знаю, что они были близки к истощению, и это меня сдерживало. Я не посмел напасть на японцев, когда мы их гнали. Это относится ко всем моим офицерам и солдатам, боевым расчетам над палубами и под палубами. Это было почти невыносимое напряжение. Мы сражались не за Кэйп – Энгано – мы сражались, чтобы покончить с японскими авианосцами.

р. Я знал, какие силы были у Кинкайда, и считал, что они могут справиться с поврежденными кораблями Куриты. Я не знал о ситуации с боеприпасами на старых линкорах Кинкайда. Потом мне сказали, что один из этих линкоров во время действий в проливе Суригао не сделал ни единого выстрела своей главной батареи.

Двигаясь на север, я рисковал, но с расчетом. Я тогда считал и думаю сейчас, что, если бы Курита пришел в залив Лейте, он не мог бы ничего предпринять, кроме «обстрела и отхода». Когда я был командующим в южной части Тихого океана, японские линкоры, крейсеры и эсминцы много раз обстреливали мои силы на Гуадалканале. Силам на берегу сильно досталось от беспощадных обстрелов, но они лишь задержали нас на короткое время. Корабли, часто наполовину разгруженные, вышли в море, чтобы уйти из зоны обстрела. Солдатам на берегу пришлось укрываться в окопах. В большинстве случаев у меня не было тяжелых боевых кораблей, чтобы оказывать сопротивление, и их обстреливали без особого труда. Один раз торпедные катера прогнали их. В другом случае Дэн Каллагэн и Норм Скотт (контр – адмиралы) совершили великолепный жертвенный акт, когда с несколькими кораблями, крейсерами, судами противовоздушной обороны и эсминцами напали на японские силы, состоявшие из линкоров, крейсеров и эсминцев. Эта жертва не была напрасной. В результате японцы потеряли линкор «Хайей», который покинула команда, и его потопили наши самолеты на следующий день. Во время одного из их последних обстрелов мы смогли обмануть японцев, поставив два наших новых линкора «Саут – Дакота» и «Вашингтон» возле острова Саво. Ими командовал контр – адмирал, а позже вице – адмирал У.А. Ли – младший из ВМС США. В результате ночной операции японцы потеряли эсминцы и один линкор, который был затоплен в ту ночь.

q. Утверждается, что после радиоперехвата Курита пришел к ошибочному заключению, что взлетные полосы на Лейте действовали. Это не было ошибкой. Адмирал Маккейн отправлял свои самолеты на такое расстояние, что они не могли вернуться на свои авианосцы. Их направляли на посадку на взлетно – посадочные полосы Лейте. Они садились там и в течение нескольких следующих дней действовали с этих аэродромов до тех пор, пока я не получил указание вернуть их на Улити. Это было сделано – через Палау. Но я не припоминаю, что видел донесения о том, какие потери нанесли самолеты Маккейна силам Куриты. Вероятно, они были незначительными.

r. Я не совсем понимаю, что имеет в виду автор, когда говорит о моих неточных предположениях. Вероятно, то, что я слишком много доверял сообщениям летчиков. Но это было не так. Они тщательно проверялись и оценивались. Мои расчеты, что 7–й флот может позаботиться о побитых силах Куриты, подтвердились. «Вкус пудинга не узнаешь, пока не попробуешь». Помните, что эти расчеты были сделаны вовремя, а не с запозданием.

s. Я согласен с тем, что совершил ошибку, повернув на юг. Я считаю это самой серьезной ошибкой, которую совершил во время сражения в заливе Лейте.

t. Я никогда не утверждал, насколько знаю и помню, что Кинкайд мог и должен был прикрывать пролив Сан – Бернардино. Я думал, что силы Кинкайда могут позаботиться о разгроме Куриты, и считал, что Курита мог лишь совершить обстрел с быстрым отходом, если бы вошел в залив Лейте. Такая атака была бы малоэффективной для солдат на берегу и могла лишь ненадолго задержать нас.

u. Я не отправлял подготовительное сообщение, но вместо него отправил 3–му флоту «План сражения». Чтобы убедиться в том, что 3–й флот все понял правильно, я послал другое сообщение, в котором говорилось, что план не будет осуществляться до тех пор, пока я не отдам приказ. Как командующий оперативной группой–38, вице – адмирал Митшер должен был получить оба эти сообщения.

v. Утверждение о том, что, если бы я отправил Кинкайду сообщение: «двигаюсь на север со всеми своими силами», а не – «двигаюсь на север тремя группами», изменило бы положение, я рассматриваю как чисто риторическое. Я не знал, что он перехватил мой план сражения, и считал, что план осуществляется. Авианосная оперативная группа была хорошо определена, и каждый морской командир в данном районе знал ее состав. Мое сообщение было правильным. Я информировал все задействованные стороны, когда авианосная оперативная группа адмирала Маккейна отправилась на Улити. Я уверен, что все правильно поняли это сообщение.

w. Я объяснял раньше, что приказы, требующие «координации», были просто словами и ничего не значили. Я продолжаю настаивать, как писал и раньше, на «необходимости единого морского командования в районе боевых действий, которое должно отвечать за все задействованные боевые подразделения и осуществлять над ними контроль».

х. Я ничего не знал о вооружении 7–го флота. В то время я считал, что идет перевооружение 3–го флота. Я не думал о снарядах 7–го флота.

y. Я согласен с адмиралом Кинкайдом, когда он говорит, что все ошибки были ошибками умозаключений. Но я совершенно не согласен с его утверждением о том, что «две сопредельные области – центральная Тихого океана и юго – западная Тихого океана – представляли собой сложную проблему командования, но один ум не исправил бы положения вещей». Как я сказал ранее, «если бы адмирал Кинкайд или я входили в верховное командование, ход сражения пошел бы совершенно по – другому».

z. Есть только одно слово, чтобы описать связь американской стороны во время сражения. Она была «отвратительна». Мы посылали длинные рапорты с описанием наших сложностей и недостатков, а также рекомендации по коренным изменениям. Насколько я помню, наша боевая сеть была переполнена относительно неважными сводками разведки, которые можно было отложить. Большинство их не касалось ВМС. В результате происходила задержка важных и срочных сообщений. Этого никогда не следует допускать в будущем.

Эти комментарии были написаны почти целиком по памяти, без использования записей или донесений. Я надеюсь, что не слишком доверяю своей памяти. Десять с половиной лет – большое время».

Особый интерес вызывает сообщение, которое было написано Халси во время сражения. Оно оправдывает его действия. Это историческое сообщение, и я во многом обязан адмиралу Эллеру, директору отдела истории ВМС, за предоставленную возможность использовать его в книге.

«Командующий 3–м флотом

От: Ком. 3–м флотом

Кому: Главнокомандующему Тихоокеанским флотом, Главнокомандующему флотом в юго – западной части Тихого океана, Командующему 7–м флотом, Исполняющему обязанности командующего

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

Чтобы не было непонимания в отношении последних операций 3–го флота, я сообщаю вам следующее: для получения информации о японских планах и перемещениях, которая стала необходима двадцать третьего (23) октября, три авианосные группы были перемещены к побережью Филиппин напротив Полилло, к Сан – Бернардино и Суригао, чтобы вести поиск как можно дальше на западе. Двадцать четвертого (24) октября в результате поиска, осуществляемого силами 3–го флота, были обнаружены японские силы, которые двигались на восток через моря Сибуян и Сулу, и по обеим этим группировкам 3–й флот нанес воздушные удары. Существование японского плана совместных действий тогда было очевидно, но цель не была ясна, а ожидаемые авианосные силы не были выявлены. Поиски, осуществленные авианосцами 3–го флота, выявили присутствие авианосных сил противника днем двадцать четвертого (24) октября, что дополнило картину. Оставаться на месте, охраняя пролив Сан – Бернардино и дожидаясь, когда противник скоординирует атаки надводных сил и воздушные атаки с авианосцев, было бы неразумным, поэтому три (3) группы авианосцев были сконцентрированы ночью и пошли на север, чтобы внезапно атаковать на рассвете авианосный флот противника. Я учитывал, что силы противника в море Сибуян были повреждены настолько сильно, что они не представляли серьезную угрозу Кинкайду, и что прогнозы были основаны на событиях двадцать пятого (25) у Суригао. Авианосные силы противника были застигнуты врасплох, и против нас не было осуществлено воздушных атак. Их воздушные группы, очевидно, базировались на берегу и прибыли слишком поздно, чтобы совершить посадку на свои авианосцы или вступить в бой. Я пустил ударные надводные части впереди авианосцев, чтобы скоординировать атаки надводных и воздушных сил на противника. Срочные призывы о помощи командующего 7–м флотом пришли в то время, когда силам противника был нанесен большой урон, а мои надводные ударные силы находились в сорока пяти (45) милях от поврежденных кораблей противника. У меня не было выбора. Можно было только упустить золотой шанс и отправиться на юг, чтобы поддержать Кинкайда, хотя я был убежден, что у него достаточно сил, чтобы справиться с силами противника, который был ослаблен нашими атаками двадцать четвертого (24). Это убеждение подтвердилось позже событиями у Лейте. Я хочу отметить, что Макартуру и Кинкайду оказали поддержку следующие силы: Эйбл (Эй), уничтоживший тысячу двести (1 200) самолетов противника в период с десятого (10) по двадцатое (20) октября, а также много его кораблей; воздушные атаки Бекера (Би) на японские силы в море Сулу, Чарли (Си), нанесшие большие потери противнику в море Сибуян; Дог (Ди), уничтоживший более ста пятидесяти (150) самолетов двадцать четвертого (24) октября; Изи (И) уничтоживший авианосную силу противника двадцать пятого (25) октября; Фокс (Эф), проведший с авианосцев запугивающие атаки на силы противника у Лейте двадцать пятого (25) октября; Джордж (Джи), совершивший перемещения надводных сил вечером двадцать пятого (25) октября, чтобы отрезать отход противнику к Сан – Бернардино.

Хребет японских ВМС был перебит в ходе операций по поддержке нашей высадки на Лейте.

Выражение признательности и библиография

Книги

Cannon, M. Hamlin. Leyte – The Return to the Philippines (U.S. Army in World War II – The War in the Pacific). Washington: Office of the Chief of Military History, Department of the Army, 1954.

Cant, Gilbert. The Great Pacific Victory. New York: John Day, 1945.

Commager, Henry Steele, ed. The Story of the Second World War. Boston: Little Brown, 1945.

Craven, W.F., and Cate J.L., eds. The Army Air Force in World War II, Vol. 5, The Pacific: Matterhorn to Nagasaki, June 1944 to August 1945. Chicago: University of Chicago Press, 1953.

Field, James A. Jr. The Japanise at Leyte Gulf. Princeton: Princeton University Press, 1947.

Halsey, Fleet Admiral William F., USN, and Bryan, Lieutenant Commander J., III, USNR. Admiral’s Halsey Story. New York: Whittlesey House, 1947.

Karig, Captain Walter, USNR; Harris, Lieutenant Commander Rus – sel L., USNR; and Manson, Lieutenant Commander Frank A., USN, Battle Report, Vol. 4. The End of An Empire. New York: Rinehart, 1948.

King, Fleet Admiral Ernest J., USN. Official Reports – U.S. Navy at War – 1941–1945. U.S. Navy Department, 1946.

Naval Analysis Division, U.S. Strategic Bombing Survey (Pacific). The Campaigns of the Pacific War. Washington: U.S. Government Printing Office, 1946.

Sherman, Admiral Frederick C., USN (Ret.). Combat Command. New York: Dutton, 1950.

Willoughby, Major General Charles A., and Chamberlain, John, McArthur, 1941–1951. New York: McGraw – Hill, 1954.

Woodward, C. Vann. The Battle for Leyte Gulf. New York: Macmillan, 1947.

Журналы

Halsey, Admiral William F., «The Battle for Leyte Gulf», U.S. Naval Institute Proceedings, May, 1952.

Дополнительные комментарии адмирала Халси, приведенные в примечаниях, были специально написаны для этой главы.

Адмирал Кинкайд, другие главные командующие ВМС США еще не опубликовали свои воспоминания, но их размышления приводятся в Battle Report и в специальных примечаниях к этой главе. Я благодарен ему за позволение цитировать его слова.

Послевоенные объяснения японских командующих приводятся в работе Field, The Japanese at Leyte Gulf.

Я во многом обязан контр – адмиралу в отставке И.М. Эллеру из ВМС США, директору отдела истории ВМС, и нескольким его помощникам, которые просмотрели эту главу. Адмирал в отставке Роберт Б. (Мик) Карни, ВМС США, бывший начальник оперативного отдела ВМС, а во время сражения в заливе Лейте – начальник штаба адмирала Халси, любезно прочел последние страницы этой главы и сделал несколько ценных замечаний о суждениях и причинах, которые повлияли на решения Халси в то время. Критически прочитал рукопись вице – адмирал Джон С. Маккейн – младший.

В этой главе использованы отчеты 3–го флота, а также американских кораблей «Хоэл», «Хеерманн», «Джонстон» и других.

Вероятно, самым полным опубликованным отчетом о сражении является работа Samuel Eliot Morison, Leite, June 1944 – January 1945, Volume XII, History of United States Naval Operations in World War II. Little Brown, 1958. Этот том Морисона не является официальным, так как содержит его собственные суждения, однако его работа получила полную поддержку ВМС.

В свою очередь Морисон основывал часть своего повествования на самом тщательном и детальном изучении сражения. Эта работа была проведена под руководством контр – адмирала Ричарда У. Бэйтса, который был начальником штаба адмирала Олдендорфа во время сражения, в Колледже морской войны в Ньюпорте. В результате был создан очень большой, подробный труд, который, к сожалению, ограничен для применения в ВМС и не был завершен из – за недостаточного правительственного финансирования. Работа Рейфа Бэйтса недоступна для широкого пользования, но Морисон также опирался на нее.

Я во многом обязан контр – адмиралу в отставке И.М. Эллеру из ВМС США, директору отдела истории ВМС, и нескольким его помощникам, которые просмотрели эту главу. Адмирал в отставке Роберт Б. (Мик) Карни, ВМС США, бывший начальник оперативного отдела ВМС, а во время сражения в заливе Лейте – начальник штаба адмирала Халси, любезно прочел последние страницы этой главы и сделал несколько ценных замечаний о суждениях и причинах, которые повлияли на решения Халси в то время. Критически прочитал рукопись вице – адмирал Джон С. Маккейн – младший.

В этой главе использованы отчеты 3–го флота, а также американских кораблей «Хоэл», «Хеерманн», «Джонстон» и других.

Вероятно, самым полным опубликованным отчетом о сражении является работа Samuel Eliot Morison, Leite, June 1944 – January 1945, Volume XII, History of United States Naval Operations in World War II. Little Brown, 1958. Этот том Морисона не является официальным, так как содержит его собственные суждения, однако его работа получила полную поддержку ВМС.

В свою очередь Морисон основывал часть своего повествования на самом тщательном и детальном изучении сражения. Эта работа была проведена под руководством контр – адмирала Ричарда У. Бэйтса, который был начальником штаба адмирала Олдендорфа во время сражения, в Колледже морской войны в Ньюпорте. В результате был создан очень большой, подробный труд, который, к сожалению, ограничен для применения в ВМС и не был завершен из – за недостаточного правительственного финансирования. Работа Рейфа Бэйтса недоступна для широкого пользования, но Морисон также опирался на нее.

Адмирал Халси, вероятно, имел в виду тяжелый крейсер «Кумано». Этот корабль был подбит торпедой с эсминца во время атаки «Хоеля», «Хеермана» и «Джонстона» в сражении у Самара утром 25 октября. Впоследствии в него попала бомба, и он отходил с истощенными центральными силами Куриты 26 октября. У него был почти оторван нос и работал один котел; он плелся со скоростью 5 узлов в Манильский залив, где сделали первоочередной ремонт. 6 ноября, при его возвращении в Японию для постоянного ремонта, американская подводная лодка «Гитарро», одна из нескольких, патрулировавших западнее Лусона, поразила корабль еще одной торпедой. Поврежденный «Кумано», отстреливаясь, зашел в залив Дазол у Лусона, где был окончательно потоплен в результате воздушной атаки с авианосца «Тикондерога» 25 ноября.

Англ. «ковард» означает «трус».

Это сообщение полностью цитировалось во многих предыдущих публикациях. Фраза «мир интересуется» после вопроса о том, где находится оперативная группа–34, была, как отмечает адмирал Кинкайд, сформулирована с целью кодирования сообщения. Обычно такую правку нужно было удалять перед направлением сообщения Халси, но в данном случае эта фраза, очевидно, сохранилась и показалась ему критической. Это вызвало гнев адмирала, но также указала ему на важность оказания помощи Кинкайду в передаче сообщений. Шифры, использовавшиеся в сражении в заливе Лейте, давно уже изменились и, несмотря на комментарии адмирала Халси, написанные с некоторым раздражением через несколько лет после сражения, сейчас их не опасно раскрывать.

70 лет назад японский Соединенный флот дал свое последнее крупное сражение. Морской бой в заливе Лейте стал одной из самых масштабных морских битв в истории человечества и открыл новое слово - «камикадзе». Тайны некоторых обстоятельств этой грандиозной баталии до сих пор до конца не раскрыты.

Не та сторона периметра

Японская стратегия войны на южном направлении, предусматривавшая завоевание Индокитая и Южных морей с целью обеспечения империи необходимыми ресурсами и рынками сбыта, определяла и оперативную концепцию оборонительного периметра. Этот периметр, начинавшийся, по замыслу, с Алеутских островов и шедший на юг через Мидуэй к Маршалловым и Каролинским островам, затем захватывал архипелаг Бисмарка, Соломоновы острова, Новую Гвинею, Андаманские и Никобарские острова и, наконец, Бирму. Сеть баз вдоль периметра и внутри него должна была обеспечить контроль над морским и воздушным пространством, дать возможность своевременного обнаружения приближающихся сил противника и реакции на его действия. Однако после нескольких месяцев непрерывных побед, в первой половине 1942 года, план стал давать сбои. Первый, еще незначительный, произошел в ходе битвы в Коралловом море, когда американцы сорвали план японцев по захвату Порт-Морсби на юго-восточной оконечности Новой Гвинеи. Затем последовало поражение в битве за Мидуэй, в ходе которой Соединенный флот потерял четыре из шести имевшихся на тот момент тяжелых авианосцев и большую часть подготовленных кадровых пилотов довоенного набора палубной авиации.

Эти потери усугубились в ходе длительной кампании на Соломоновых островах (особенно в боях за Гуадалканал). В результате 1943 год прошел в состоянии стратегической паузы - Япония потеряла силы для активных наступательных операций, союзники - США при поддержке Британии и ее доминионов - их еще не имели. Роковым для Японии стало обстоятельство, что с наиболее сильным противником ей пришлось столкнуться с наиболее слабой стороны своего недостроенного оборонительного периметра: если на западе, со стороны, обращенной к Индийскому океану, линия соприкосновения фактически застыла до конца войны, - из Индонезии и Индокитая японцы ушли уже после капитуляции, потеряв в ходе войны лишь Бирму, за которую англичане и индийцы почти три года вели ожесточенные бои в горах и джунглях, - то восточный периметр американцы стали пробовать на прочность еще в 1942-м, регулярно находя бреши.

Вторым роковым обстоятельством стал факт, что, в отличие от японцев, которые никак не могли воздействовать на экономику и промышленность США на Северо-Американском континенте, американцы искали все возможности для подрыва экономического потенциала Японии и ее способности вести войну и успешно их находили: подводные лодки, начавшие войну на коммуникациях, очень быстро довели уровень потерь японского торгового флота до неприемлемых величин. При этом слабая противолодочная оборона, строившаяся с расчетом, что основные силы противника будут задерживаться периметром, не смогла противостоять действиям американских подводных сил. Уже к началу 1943 года японский импорт вследствие потерь торгового флота сократился на 15 процентов, что дополнительно подрывало возможности империи по восстановлению своего ослабленного потерями военного потенциала.

Наступление американцев, восполнивших потери первых месяцев войны и получивших, наконец, численное превосходство, началось осенью 1943 года с Гилбертовых и Маршалловых островов. Весной 1944-го американцы окончательно прорвали оборонительный периметр в центре и на юго-востоке, и в результате Япония оказалась под угрозой атаки на обширном фронте в любой точке от западной части Новой Гвинеи до Марианского архипелага. Июньский разгром в битве за Марианские острова лишил Японию последних остатков подготовленных летчиков палубной авиации, и с этого момента речь шла уже лишь о сроках, которые потребуются США и их союзникам для окончания войны.

Главная цель США на вторую половину 1944 года, впрочем, была очевидна: американцам требовалось вернуть себе контроль над Филиппинами - это позволило бы одномоментно и резко ухудшить положение Японии, фактически разорвав связи между метрополией и ресурсной базой в южных морях. Утром 17 октября американский флот начал высадку десанта в заливе Лейте.

Геометрия самоубийства: двойной блеф

Действия американцев в общих чертах просчитывались. Японцы уже имели на этот счет рамочный план генерального боя у Филиппин - «Сё-1».

Но конкретная реализация данного плана заставляет всерьез уважать японских адмиралов, авторов операции. Кто это был, к слову, неизвестно до сих пор. Главком Соэму Тойода в частности не вникал. Обычно принято приписывать идею красивейшей авантюры адмиралу Дзисабуро Одзаве. Сам он после войны никак не комментировал свою роль в разработке плана, отвечая только на вопросы об исполнении собственной роли в бою.

Одзава в бою играл роль приманки, ведя соединение, составленное из оставшихся у Японии авианосцев. Авианосцы еще были, а вот подготовленных летчиков - нет. Закончились. Поэтому на все четыре корабля оставалось не более 100 самолетов, но это укладывалось в план: даже будучи «пустыми», авианосцы оставались авианосцами, а значит, целью номер один.

«Приманка» должна была выдвинуться с севера и, показавшись американцам, оттянуть на себя их авианосцы. Это установленный факт: по окончании войны такой замысел подтвердил лично Одзава. После этого с запада, узкими проливами Филиппинского архипелага, должны были просочиться линкоры адмиралов Такэо Куриты и Седзи Нисимуры, войти в залив Лейте с севера и с юга и нанести удар по десантным силам американцев, лишенным отвлекшегося на Одзаву прикрытия.

Принято считать, что приманкой был только Одзава, а соединения Куриты и Нисимуры являлись двумя частями единой ударной группы. При этом упускается из вида, что Курита вел мощное соединение современных кораблей, а отряд Нисимуры был достаточно слабым. Оба его линкора являлись устаревшими.

Судя по всему, приманка была двойной. Одзава приманивал к северу американские авианосцы 38-го соединения. Нисимура - к югу линкоры 77-го соединения, после чего Курита должен был вломиться в ослабленную американскую позицию по центру и переколотить все горшки у плацдарма в заливе Лейте.

План элегантный, ажурный в своей геометрии и при этом откровенно самоубийственный, если учесть соотношение сил флотов. Американцы, не считая легких сил, имели в районе Филиппин 16 авианосцев, 18 малых эскортных авианосцев («джипов», как их прозвали), 12 линкоров и 24 крейсера. Японцы могли противопоставить им 4 авианосца, 2 линкора-авианосца, 7 линкоров и 20 крейсеров.

Курита мог войти в залив Лейте лишь с большим трудом, вместе с тем рискуя оттуда и не выйти. Главком Тойода после войны со всей откровенностью заявил: «Не было никакого смысла спасать флот за счет потери Филиппин». Действительно, утрата Филиппин разваливала всю японскую позицию в Юго-Восточной Азии. Так что ради этого можно было и рискнуть железом.

Камикадзе на местности

24 сентября главные силы Куриты вошли в море Сибуян, посреди Филиппинского архипелага. Они были обнаружены американцами и подверглись атакам с воздуха и с подлодок. Японцы потеряли суперлинкор «Мусаси», однотипный с «Ямато». Курита задержал свое продвижение, и, на фоне фантастических докладов своих пилотов, командир 38-го авианосного соединения американцев Митшер и находившийся с ним командующий 3-м флотом адмирал Хэлси, старший морской начальник в районе, решили, что японские силы либо уничтожены, либо понесли тяжелые потери и отступают.

В эти же дни американцы впервые массово познакомились с новым японским приемом, в самый раз подходящим для самоубийственного плана, - так называемыми специальными атаками, вошедшими в историю как атаки камикадзе.

Одзава маневрировал на севере, пытаясь привлечь к себе внимание 38-го соединения, так некстати занявшегося Куритой. Меж тем Курита, отбившись от атак, аккуратно продолжил выдвигаться на восток.

Движение двух соединений в архипелаге никак не координировалось: Нисимура ехал по своему маршруту, как трамвай, не обращая внимания на вынужденные остановки Куриты. К вечеру 24 октября Нисимура, прекрасно отслеживаемый американцами, дошел до пролива Суригао, ведущего с юга в залив Лейте. Там уже выстроились линкоры 77-го соединения адмирала Кинкейда в предвкушении легкой победы: артиллерийские радары американцев позволяли вести точную стрельбу ночью, японцы же были слепы, как кроты, ориентируясь только по всполохам залпов.

В это же время 38-е соединение авианосцев купилось-таки на отчаянные маневры Одзавы, который у северного мыса Энганьо только что не пускал сигнальные ракеты и не выходил в эфир открытым текстом, требуя американцев на честный бой.

Нисимура вошел в пролив и двинулся на север, даже не пытаясь маневрировать. Еще до рассвета все было кончено: его корабли попросту разобрали на куски. Но это уже не имело никакого значения. Историки пишут про адмирала, не то сошедшего с ума, не то решившего умереть в бою. Все было проще: гибель соединения Нисимуры была вписана в план. Линкоры Кинкейда ушли на юг, обнажив эскортные соединения у острова Самар, напротив залива Лейте.

При этом возникла нелепость, которую не могли запланировать японцы. Из-за «проблем с коммуникацией», как сказали бы на современном менеджерском жаргоне, пролив Сан-Бернардино остался без присмотра. Кинкейд был в полной уверенности, что его охраняет один из авианосцев, а те в полном составе побежали ловить Одзаву, не посчитав нужным отчитываться перед соседями.

Американские «большие мальчики» разошлись по углам сцены, соблазнившись демонстративно выложенными там приманками. Все было готово для выхода солиста. В ночь на 25 октября, когда линкоры Кинкейда топили Нисимуру, главные силы Такэо Куриты форсировали пролив Сан-Бернардино, обогнули остров Самар и к рассвету с севера подобрались к заливу Лейте.

Только там их и сумели обнаружить, когда они буквально из ниоткуда нарисовались перед группой американских эскортных авианосцев адмирала Спрэгью, полагавшего себя в глубоком тылу.

Ажурный план самоубийц сработал. Хорек вошел в курятник. Но у куриц оказались железные когти и клювы.

Бой у острова Самар отличала редчайшая бестолковость. Линкоры и крейсера Куриты навалились на соединение Спрэгью, включавшее легкие силы и те самые второсортные «авианосцы-джипы». Это были плохие корабли, но в большом количестве, и они несли до 450 самолетов.

Укрывая авианосцы, Спрэгью ставил дымзавесы, бросал в атаки эсминцы и, не переставая, оглашал эфир криками, что его убивают. Все имевшиеся самолеты он бросил против Куриты. Тот в свою очередь пытался бить по небронированным «джипам» тяжелыми бронебойными снарядами, не успевавшими сдетонировать и буквально «пролетавшими» сквозь корабль.

При этом давление авиации «второсортных» авианосцев оказалось сильным: в штабе Куриты всерьез начали подозревать, что маневр Одзавы не сработал и против них действуют главные силы 38-го авианосного соединения.

Тем временем на севере Дзисабуро Одзава все-таки выполнил свою задачу. Ради этого он «отдал» авиации 38-го соединения все четыре своих авианосца-пустышки, но выключил главные силы американцев из боя у Самара.

А у Самара наступал поворотный момент. Курита неожиданно приказал линкорам разорвать контакт и уходить на север. Его соединение, потеряв за двое суток линкор и пять тяжелых крейсеров, уничтожило у противника всего один эскортный авианосец и три эсминца. Видимо, на мостике «Ямато», наконец, поняли тщетность и безысходность драки в таком соотношении сил.

Японцам в операции удалось все, кроме того единственного эпизода, ради которого она затевалась. Крупнейшая морская битва в истории (по числу задействованного тоннажа кораблей) закончилась тягостной неловкостью.

Последнее «прощай»

С момента поражения на Филиппинах японское руководство, начавшее подготовку к боям уже за сами Японские острова, решало, по сути, одну главную задачу: как проиграть войну, сохранив лицо и избежав кровопролитных сражений на главных островах Японии. Японские гарнизоны, оставшиеся на многочисленных мелких островах в тылу у американцев, после потери Филиппин и главных сил флота оказались предоставлены сами себе - сражаясь в основном с голодом и болезнями в отсутствие снабжения и смены для раненых и больных.

Остатки японского флота, вернувшиеся кто в Сингапур, кто в базы метрополии, фактически перестали оказывать влияние на ход войны. Главной проблемой стало топливо - для заправки линкоров, авианосцев, тяжелых крейсеров требовались многие тысячи тонн флотского мазута или сырой нефти, и этих тысяч тонн уже не было. Окончательная точка в судьбе Императорского флота была поставлена 7 апреля 1945 года, когда выживший в битве за Лейте линкор «Ямато», с остаточными запасами топлива вышедший из базы в Куре с задачей нанести возможно большие потери американским силам, штурмовавшим укрепления Окинавы, был потоплен палубной авиацией американцев на полпути между Кюсю и Окинавой.

Вместо послесловия. По ту сторону молчания

Мы читаем американскую историю сражения у Лейте, потому что другой не написано. Историки по-разному трактуют японский план и его исполнение в бою. Особенно сильно досталось, естественно, Такэо Курите.

Кто попроще, пишут про некомпетентного труса Куриту. Скажем, так отзывался о нем в мемуарах адмирал Шерман, один из четырех авианосных командиров 38-го соединения. Видимо, терзался обидой, что его развели, как мальчишку: вместо того, чтобы караулить Сан-Бернардино, он со своими авианосцами бегал туда-сюда за Одзавой.

Кто повежливее, поясняют поведение Куриты тем, что он-де уже был «старый, больной и усталый» и несколько дней не спал. Апологеты имперской Японии, завороженные самурайской эстетикой, пишут, что флот решил совершить самоубийство максимально красивым способом, не интересуясь результатом боя.

Вообще, много глупостей пишется, лишь бы затушевать факт, что американское командование умудрилось дважды за один день вляпаться во вполне рационально организованные «подставы» со стороны гарантированно более слабых японцев, не собиравшихся просто так «красиво умирать».

Японские командиры, провернувшие эту авантюру, почти не комментировали свое участие в битве. Мнения Тойоды и вырвавшегося из боя Одзавы мы уже приводили. Нисимура погиб вместе со своим флагманом. Оставался лишь один главный герой - Такэо Курита.

Здесь мы сойдем с фактических рельсов и самую малость пофантазируем, попытавшись сохранить драматургию характеров и сюжета.

Из показаний, данных Куритой в 1945 году американским следователям, невозможно извлечь хоть что-то про замысел операции. Слова адмирала скудны и путаны, как у смертельно больного и уставшего человека... или человека, желающего показаться таким.

Дело в том, что «усталый и больной» Курита скончался в 1977 году, лишь немного не дожив до 90-летия. Большую часть этого времени адмирал молчал о решении выйти из боя, но незадолго до смерти заговорил. Он сказал, что не видел смысла зря расходовать жизни своих людей ради уже проигранной войны.

Эти слова были произнесены в 1970-е годы, когда Япония возродилась, создала заново превосходную промышленность и буквально завалила страну-победительницу США своими автомобилями и электроникой. Старый адмирал видел это, потому и мог себе позволить немного тонкого восточного юмора.

Но наверняка понимал он и свой позор воина. Ради единственной возможности нанести удар Одзава танцевал буквально на лезвии меча, а Нисимура безропотно ушел на дно пролива Суригао. И когда настал черед Куриты, тот понял, что ударить-то он сможет, но смысла в этом уже нет никакого. Американцы переживут заранее просчитанные потери, а потом втройне ответят на зуботычину. Сколько жизней спас Курита, уведя корабли от Самара? Не только на палубах, но и в самой Японии, в войне с которой американцы и без того поставили две жирные точки в Хиросиме и Нагасаки?

Такой позор - вещь очень личная, его не застирывают на публике, как грязное белье. С таким позором нужно жить долго и наедине. Камикадзе в бою у Лейте взлетали и не возвращались. Такэо Курита вернулся, прожил еще 33 года и дожил до победы.

Александр Прищепенко

Сражение в заливе Лейте

Потеря Марианских островов и других важных для обороны территорий ставила под сомнение шансы Японии закончить войну на выгодных условиях. Если вспомнить, что и в 1941 г. решение о начале войны было принято далеко не единодушно, то после сокрушительных поражений ряды оппозиции милитаристскому курсу выросли. В результате этого 18 июля 1944 г. пало правительство войны, возглавляемое генералом Тодзио Хайдеки. Его заменил более умеренный адмирал Йонаи Мицумаса. Было решено, продолжая войну, начать осторожное зондирование условий, на которых мог быть заключен мир.

Предпосылки для таких усилий имелись: империя все еще владела огромными территориями и сырьевыми ресурсами в районах Южных морей. Там, вблизи источников нефти, в Линга-Роудс, были сосредоточены почти все тяжелые артиллерийские корабли. Потрепанные же в боях ударные авианосные силы были оттянуты к метрополии для пополнения новыми самолетами и экипажами Таким образом, несколько померкнувшее, но все еще значительное японское морское могущество было сосредоточено в двух силовых центрах, весьма зависимых от связывавших их морских коммуникаций. Северный остров нуждался в поставках горючего, а южный – в боеприпасах и вооружении.

Значение коммуникаций для Японии понимал и противник; американские подводные лодки вели неограниченную войну против судоходства, армейская авиация с баз в Китае минировала прибрежные воды. Императорский флот к прикрытию своего судоходства был подготовлен плохо как в техническом отношении (имелось очень мало эскортных и тральных кораблей), так и в тактическом. Поэтому единственной защитой коммуникаций от полного произвола американцев к осени 1944 г. оставалась авиация, базировавшаяся ка островах Филиппинского архипелага, Формозе (Тайвань) и архипелаге Рюкю.

1. Эскортные авианосцы (на летном жаргоне – «джипы») широко использовались в противолодочной обороне, а также для непосредственной авиационной поддержки войск в десантных операциях. CVE-29 «Сэнти» (23870 т, 30 самолетов) был перестроен из танкера

15 сентября 1944 г. американские амфибийные соединения вице-адмиралов Даниэла Бэрби и Теодора Уилкинсона захватили острова Морогай, Пепелиу и Ангаур. Потери среди десантников были велики: на Пелелиу и Ангауре было убито почти столько же американцев, сколько и при высадке в Нормандии. Тем не менее. 23 сентября был захвачен атолл Улити с удобной для стоянки кораблей лагуной. Опираясь на эти передовые базы, амфибийные сипы могли начать высадку на Филиппинах

Почти одновременно разгорелось и колоссальное сражение в воздухе 38-е оперативное соединение (ОС) Тихоокеанского флота США (9 тяжелых и 8 легких авианосцев с многочисленными кораблями охранения) провело ряд последовательных налетов на сеть островных авиабаз противника с целью обескровить его авиацию накануне предстоящего главного удара. В ходе этих боев, особенно в трехдневном бою над Формозой, было уничтожено на земле или сбито в воздухе около 3 тыс. японских самолетов. Большой ущерб бомбоштурмовыми ударами был нанесен и аэродромам. Здесь впервые было применено новое мощное зажигательное средство – напалм (бензин, загущенный солями нафтеновых и пальмитиновых кислот).

2. Маршруты японских сил в сражении за залив Лейте

Плохую службу японскому командованию сослужили немногие возвратившиеся после налетов на американские корабли пилоты. После их полных оптимизма докладов в штаб-квартире императорского флота возобладало мнение, что, хотя и ценой колоссальных потерь, но противнику тоже нанесен серьезный урон, и можно рассчитывать на передышку. На самом же деле потери 38-го ОС были невелики: 79 самолетов из 1100 имевшихся, по одному попаданию в авианосец «Франклин» и новые крейсера «Канберра» и «Хьюстон». Ни один из кораблей потерян не был.

Утром 17 октября 1944 г. высадившиеся с передовых кораблей флота вторжения десантные отряды захватили небольшие островки у входа в залив Лейте. Началась крупномасштабная Филиппинская десантная операция. В последующие 3 дня корабли огневой поддержки вели непрерывную обработку участков высадки. Наконец, 20 октября в 2-х пунктах на побережье Филиппин десантировались войска 6-й армии генерал-лейтенанта Уолтера Крюгера. Общее командование в зоне осуществлял генерал Дуглас Макартур. Противодействие ослабленной японской авиации привело к потоплению одного десантного корабля и буксира, а также попаданию торпеды в легкий крейсер «Гонолулу». В крейсер «Острэлиа» врезался самолет 1-го специального корпуса «Камикадзе». Подобная жертвенность японских пилотов и ранее не была редкостью, но на этот раз действовать начали специально подобранные для этой миссии молодые пилоты, ибо японцы не успевали готовить полноценных воздушных бойцов.

3. Подводные лодки США сыграли важную роль в борьбе с японским судоходством, центральном посту USS 383 «Пампанито». Фото автора, Сан-Франциско. 2000 г.

Для обороны Филиппин из бездействующей Квантунской армии прибыл опальный генерал Ямасита Томоюки, ранее прославившийся как «тигр Малайи».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.